Зимний Ленинград на открытках 1930-х и 1950-х годов

А. В. Ярцева

С середины 1920‑х гг. отечественная открытка начинает преодолевать сложности и ограничения, с которыми она сталкивалась во времена Гражданской войны и на начальном этапе восстановления экономики страны. Улучшается полиграфическое качество изданий, увеличиваются тиражи, расширяется сюжетный репертуар. В частности, вновь выходят видовые открытки, и не только документальные, то есть воспроизводящие фотографические снимки. Среди художественных открыток, в основе которых лежат произведения живописи или графики, снова можно встретить такие, которые посвящены зимним видам города на Неве.

Не позднее 1929 г. увидела свет почтовая карточка «Ленинград. Смольный» по оригиналу Владимира Николаевича Федоровича (1871‑1928) – пейзажиста, выпускника Высшего художественного училища при Академии художеств. В советское время он вошел в состав ленинградского филиала Ассоциации художников революционной России (АХРР, с 1928 г. – АХР). Эта организация вела издательскую деятельность и, в частности, выпустила около 800 художественных почтовых карточек. Работы В. Н. Федоровича были репродуцированы на девяти карточках, одна из которых и посвящена Смольному – центру, «откуда вышла рабочая революция Октября»¹. На открытке можно видеть не только памятник архитектуры позднего классицизма, воздвигнутый в начале XIX в.; заснеженная дорога ведет к нему от пропилей, сооруженных в 1924 г., а перед портиком Смольного можно различить памятнику Ленину, воздвигнутый в 1927 г.

Еще одной художественной организацией, издававшей открытки на рубеже 1920‑х – 1930‑х гг., являлось Общество московских художников (ОМХ). Одним из его членов‑учредителей был Аристарх Васильевич Лентулов (1882‑1943), с 1929 г. ставший председателем правления Общества. На открытках ОМХ представлены более двадцати пейзажей А. В. Лентулова: это Крым и черноморское побережье, однако есть и несколько ленинградских видов. Художник, произведения которого в 1910‑е гг. отличали динамика форм и колористическое богатство, к середине 1920‑х гг. возвращается к «натурному видению»². О его восхищении Ленинградом свидетельствует письмо, написанное в январе 1931 г.: «Здесь так отдыхаешь морально. Ленинград так прекрасен. Это самый лучший город в мире, город архитектурных ансамблей. Как много здесь можно написать прекрасных вещей»³. Впрочем, акварель «Ленинград. Площадь Воровского», воспроизведенная на открытке, которую издали не позднее 1932 г., показывает не столько шедевры зодчества, сколько весьма многочисленных горожан. У припорошенного снегом памятника Николаю I на Исаакиевской площади, переименованной в честь советского дипломата В. В. Воровского, многолюдно, и это напоминает о том, что к 1933 г. Ленинград вышел на 7‑е место в мире по численности населения, по темпу роста обгоняя Москву⁴.Открытки печатались многотысячными тиражами и широко расходились по стране, поэтому для воспроизведения на них виды Ленинграда необходимо было выбирать с осмотрительностью. «Черты города императоров, чиновничества, бюрократизма, наживы, разврата, преступлений выявятся Зимним дворцом, невскими набережными, Летним садом, Проспектом 25 Октября (Невский проспект) и площадями»⁵, – писал в 1927 г. краевед П. Н. Столпянский в путеводителе по городу для рабочих экскурсий. Очевидно, что и на открытках следовало показывать Ленинград «городом рабочего», «летописью русской революции»⁶, обращая также внимание на современную архитектуру.

Вниманием к новому строительству отмечены воспроизведенные на открытках работы двух ленинградских авторов, которых А. П. Остроумова‑Лебедева охарактеризовала следующим образом: «... Два энергичных и талантливых художника, два друга – С. А. Павлов и Н. И. Дормидонтов»⁷. Живописец и график Николай Иванович Дормидонтов (1897‑1962) стал одним из учредителей АХРР, а затем возглавлял ее ленинградский филиал, однако в издательстве Ассоциации вышла лишь одна его открытка. Произведения Н. И. Дормидонтова в начале 1930‑х гг. репродуцировало на почтовых карточках Объединение государственных книжно‑журнальных издательств РСФСР (ОГИЗ), а печатались они в Ленинграде – главным образом, типографией им. Ивана Федорова (бывшая типография Товарищества Р. Голике и А. Вильборг). В двух вариантах – графическом и живописном – на открытках был представлен Московско‑Нарвский дом культуры на площади Стачек, «бетонное здание с двумя башнями по бокам»⁸, как его определял путеводитель 1930‑х гг. Возведенный в стиле конструктивизма и открытый к 10‑летию Октябрьской революции, он стал первым в СССР домом культуры; в нем находились большой театральный зал, малые залы, помещения для библиотеки и кружков.

Одним из первых советских школьных зданий стала 120‑я школа им. КИМа на улице Ткачей, «большая и отлично оборудованная»⁹, построенная в 1927‑1929 гг. Посвященный ей рисунок Н. И. Дормидонтова был напечатан на открытках дважды: в типографии им. Ивана Федорова – тиражом 5000 экземпляров, в литографии им. Михаила Томского (бывшая литография Т. Киббеля) – тиражом 15000 экземпляров. В цвете эта же постройка была представлена на открытке по оригиналу Семена Андреевича Павлова (1893‑1941), тираж составил в этом случае 16000 экземпляров. Художник изобразил школу тоже в зимнее время, но его работа дает более полное представление об архитектуре конструктивистского сооружения, состоящего из трех параллельных корпусов, соединенных переходом. С. А. Павлов писал городские и индустриальные пейзажи, портреты и натюрморты, занимался станковой графикой, книжной и журнальной иллюстрацией, вел преподавательскую деятельность. Его жизнь оборвалась в блокадном Ленинграде, он умер в декабре 1941 г. и был похоронен на Смоленском кладбище¹⁰.

В первую блокадную зиму, в феврале 1942 г., скончался и Николай Федорович Лапшин (1891‑1942) – иллюстратор и график, один из значительных мастеров отечественного довоенного искусства. Как отмечают исследователи, «ленинградские акварели Лапшина посвящены исключительно изображению старого центра города. Пожалуй, он был единственным пейзажистом ленинградской школы, который так и не обратился к теме “нового строительства”, к созданию образа советского Ленинграда»¹¹.

Вспоминая о своей заграничной командировке 1924 г., художник позднее писал: «Еще в Праге у меня была мысль сделать серии открыток видов Ленинграда также в виде линогравюр. Но Ленинград, более мне знакомый город, в то же время оказался труднее по выбору тем. Я начал эту работу, даже обращался за поддержкой в б[ывший] Комитет по популяризации художественных изданий, но у тамошних старичков поддержки не нашел»¹².

К реализации этой идеи он подошел лишь через полтора десятилетия, уже будучи тяжело больным. В феврале‑марте 1941 г. Н. Ф. Лапшин находился на санаторном лечении; как он сам писал, «до санатория разработал несколько эскизов открыток, что продолжал и после санатория делать, вплоть до второй болезни – 30 апреля – 2 мая, когда зрение мне изменило»¹³. На литографские камни эскизы переносил друг Н. Ф. Лапшина: «... В самое последнее время, во время болезни (1941 г.), я с помощью А. С. Ведерникова сделал 24 открытки как автолитографии»¹⁴. Первоначальный результат не оправдал ожиданий автора: «Ведерников мне прислал все пробы открыток и, признаться, несколько меня огорчил – он или неточно взял краски или я плохо рассчитал, но в общем это мало похоже на то, что я задумал – нужно спешно исправлять и тискать заново»¹⁵.

После изготовления новых проб двенадцать открыток были приняты издательством Ленинградского отделения Союза советских художников к тиражированию. Однако увидели свет эти виды довоенного Ленинграда только в 1945 г., и состояла серия, отпечатанная в Полиграфической мастерской Союза художников, лишь из восьми открытых писем. Шесть из них были посвящены видам города в зимнюю пору: это Адмиралтейство и Адмиралтейская набережная, Дворцовая площадь и площадь Декабристов, монументы А. В. Суворову и М. И. Кутузову. На следующий год изображения памятников великим русским полководцам были повторно напечатаны в Полиграфической мастерской.

Н. Ф. Лапшин был мастером акварели, которая давала ему искомые чистоту и прозрачность. Тем не менее, и литографированные открытки по его оригиналам напоминают о творческих принципах художника: «В смысле восприятия я всегда старался схватить самое главное, характерное, откидывая все мелочи и случайности. Композиция и тональность – средства выразительности. Чем проще, тем лучше»¹⁶. «... Минимум работы на бумаге и максимум работы в сознании, в зрении художника»¹⁷. «... Цель художника – выразить в цвете краской свое отношение, свое восприятие природы, построив в картине, в красках некий эквивалент, а не имитацию»¹⁸. «Реализм – это уменье передать в своей работе свое отношение к натуре»¹⁹.

К пейзажам послевоенного Ленинграда нередко обращался в своем творчестве Крум Стефанович Джаков (1909‑1977). Болгарин, уроженец Софии, принявший затем советское гражданство, он переехал в город на Неве в 1929 г. и стал «без преувеличения ... певцом Ленинграда, его архитектурных памятников»²⁰. В работах К. С. Джакова чаще всего отсутствует стаффаж, тогда как на его интерес к зодчеству, вероятно, повлияло участие в разработке архитектурных проектов в молодые годы. Зимние композиции с изображением Исаакиевского собора и Тучковой набережной были репродуцированы на открытках в 1950 и 1951 гг.; они в полной мере согласуются с наблюдением современников: «Художник не любит звонких красок, палитра его всегда несколько приглушена, в его работах очень сильно графическое начало. Он принадлежит к числу тех живописцев, у которых цвет не доминирует в картине, не бросается в глаза. В сочетании с легким мелким мазком это придает его пейзажам мягкость и естественность»²¹.

Младший современник К. С. Джакова живописец Юрий Станиславович Подляский (1923‑1987) учился в Ленинграде: сначала в средней художественной школе при Всероссийской Академии художеств, а затем на живописном факультете Института живописи, скульптуры и архитектуры им. И. Е. Репина. После отличной защиты диплома, состоявшейся в 1949 г., он три года совершенствовался в творческой мастерской А. М. Герасимова, президента Академии художеств. В этот период, в 1951 г., Ю. С. Подляский создает «Зимний пейзаж» – вид из окна Института им. И. Е. Репина на заснеженный Румянцевский сквер с обелиском и фонтаном. Через два года его воспроизвели на открытке, которая была напечатана тиражом 50000 экземпляров. Впоследствии автор этой работы стал одним из ведущих ленинградских пейзажистов, писал как пейзажи‑картины, так и скромные уголки среднерусской природы.

Интересно, что тираж открытки с произведением молодого художника оказался большим, чем тираж открытки «Ленинград. Адмиралтейство», – она репродуцировала пастель, которую выполнил признанный мастер советского лирического пейзажа Алексей Михайлович Грицай (1914‑1998). К 1958 г., когда издание вышло тиражом 45000 экземпляров, А. М. Грицай являлся членом‑корреспондентом Академии художеств СССР, лауреатом Государственных премий СССР, участником международных выставок.

В 1950‑е гг. воспроизводились на открытках и произведения печатной графики. Николай Александрович Павлов (1899‑1968) еще в 1920‑х гг., во время учебы в Ленинградском высшем художественно‑техническом институте (бывшая Академия художеств), решил посвятить себя эстампу, его излюбленными техниками стали литография и офорт. «Он острым глазом художника, подмечая характерное, переносил его в свои графические листы, был современником совершающегося»²², – писал о нем историк искусства П. Е. Корнилов. В 1957 г. в экспериментальный мастерских Ленинградского отделения Художественного фонда СССР тиражом 480 экземпляров была отпечатана серия «Ленинград», состоящая из двенадцати офортов Н. А. Павлова. Цикл архитектурных пейзажей, как отмечалось в сопроводительном тексте, являлся «хорошим подарком городу‑герою к его юбилею»²³ (250‑летие Ленинграда отмечалось не в 1953 г., а летом 1957 г.). В 1958 г. цветные офорты серии – в том числе зимние виды площади Декабристов и Дворцового спуска на Адмиралтейской набережной – были репродуцированы на открытках в технике фотомеханической печати, а тиражи в этом случае составили 200000 экземпляров.

В том же 1958 г. на открытке воспроизвели линогравюру «Инженерный замок», которую выполнил ленинградец Вадим Вячеславович Смирнов (1925‑1990). Всего пятью годами ранее он с отличием закончил факультет графики Института живописи, скульптуры и архитектуры им. И. Е. Репина, его дипломной работой стала серия гравюр на линолеуме «Ленинград». В 1960 г. на открытке появился еще один его зимний пейзаж: «Ленинград. У Казанского собора». Примерно в это же время в тексте, сопровождавшем подборку работ молодого графика, отмечалось: «Внимательный наблюдатель, влюбленный в красоту Ленинграда, он последовательно ищет наиболее характерное в цветовом строе города. Цветная гравюра обладает специфическими изобразительными свойствами, заключающимися в особенностях и возможностях этой техники. Ограниченное количество цветов, неизбежная четкость контура и ровные цветовые поверхности, получаемые на оттиске, определяют условный язык цветной линогравюры. Но это нисколько не ограничивает художника, а наоборот, заключает в себе возможности обобщения и наиболее острых образных решений»²⁴.

На рубеже 1950‑х – 1960‑х гг. образы зимнего Ленинграда появляются и на поздравительных новогодних открытках. В 1957 г. на них средствами фотомеханической печати тиражировалось изображение Ростральной колонны на фоне праздничного фейерверка. Его автор, Владимир Архипович Кочегура (1904‑1970), в 1931 г. окончил ленинградский Институт пролетарского изобразительного искусства (бывшая Академия художеств) по отделению монументальной живописи, а в последующие годы выступал как живописец и рисовальщик, работал над промышленной и книжной графикой, эстампами, плакатами, театральным оформлением. Им также выполнены оригиналы около пятидесяти открытых писем. Новогодняя открытка 1957 г. примечательна тем, что издательская марка, помещенная на ее адресной стороне, тоже разработана В. А. Кочегурой. Она принадлежит издательству «Ленинградский художник», которое действовало менее полутора лет, от образования в марте 1957 г. до переименования в издательство «Художник РСФСР» в августе 1958 г. Другая новогодняя открытка, вышедшая в том же «Ленинградском художнике» в 1957 г., была литографированной. Ее заказчиком стало Ленинградское областное управление связи, а создал вид площади Декабристов с «Медным всадником», мимо которого проезжают современные легковые автомобили, художник Алексей Михайлович Балашов (1905‑?).

Узнаваемые городские достопримечательности избирал для новогодних открыток и художник Кузьма Васильевич Владимиров (1920‑1995). Уроженец Петрограда, он после окончания в 1953 г. Института живописи, скульптуры и архитектуры им. И. Е. Репина работал над линогравюрами и офортами, плакатами и иллюстрациями. Его открытки узнаются благодаря заливкам локальным цветом и колористической лапидарности. В 1957 г. в композиции с Ростральной колонной для передачи заснеженных веток и падающих снежинок было применено тиснение. Однако на следующий год в литографированной открытке со скульптурой Аничкова моста от такого приема отказались. Возможно, причиной стало то, что неровная поверхность оборотной стороны создавала трудности при письме перьевой ручкой. Еще одна открытка К. В. Владимирова – «Привет из Ленинграда!» – была выпущена в 1960 г.; это вид из заснеженного сада на башню Адмиралтейства со знаменитым шпилем с корабликом.

В энциклопедическом справочнике «Ленинград», изданном в 1957 г. к 250‑летнему юбилею города на Неве, ему давалось такое определение: «... Важнейший после Москвы промышленный, культурный и научный центр страны, крупный железнодорожный узел и значительный порт Советского Союза в Финском заливе Балтийского моря, второй по величине город в СССР. <...> Город трех революций, колыбель Великого Октября»²⁵. Представленные на электронной выставке художественные открытки с видами зимнего Ленинграда, которые были изданы в тот же период, показывают его под несколько иным углом. Если в начале 1930‑х гг. внимание живописцев и графиков было обращено преимущественно к «новому Ленинграду», то в 1950‑х гг. их привлекают монументы и архитектурные сооружения XVIII‑XIX вв., благодаря которым на открытках предстает «один из красивейших городов мира»²⁶.