По Санкт-Петербургской губернии на поезде

Города и дачные местности на открытках начала XX века

 

А.В.Ярцева

В 1837 г. по территории Cанкт‑Петербургской губернии была проведена первая в России Царскосельская железная дорога. К началу XX в. в Санкт‑Петербурге находились уже семь вокзалов ¹: Николаевский (с 1930 г. – Московский), Балтийский, Царскосельский (с 1935 г. – Витебский), Финляндский, Варшавский (закрыт в 2001 г.), а также Приморский и Ириновский (оба действовали до 1920‑х гг.). Железнодорожные пути связывали столицу с другими областями Российской империи, а в пределах Санкт‑Петербургской губернии на поездах можно было добраться и до некоторых уездных городов, и до многочисленных дачных местностей.

Летний отдых на загородных дачах, ставший особенностью петербургского быта уже в начале XIX в. ², зависел от возможностей транспортного сообщения и, в свою очередь, содействовал его развитию. На смену дилижансам и омнибусам с середины XIX в. пришла железная дорога. В Санкт‑Петербургском регионе были развиты именно пассажирские перевозки: здесь к концу 1890‑х гг. их доля в доходе составляла от 20% (Николаевская железная дорога) до 85% (Царскосельская железная дорога), тогда как средний показатель по Европейской России равнялся 16%. Самым оживленным являлся период с апреля по август. В летнее время из Санкт‑Петербурга по всем дорогам ежедневно отправлялись 145 поездов местного сообщения, и столько же прибывало (только на Балтийской линии были задействованы 32 пары). Дачные поезда ходили со скоростью от 18 до 45 километров в час (у скорых и курьерских составов она достигала 54 километров в час), самым быстрым было движение по Варшавской железной дороге, самым медленным – по Финляндской железной дороге ³.

Месяцы с мая по август давали примерно 54% общего количества пассажиров, перевезенных пригородными поездами. Движение в обоих направлениях вырастало тогда в несколько раз по сравнению с другими сезонами. Так, если в феврале 1896 г. из Санкт‑Петербурга выехало 92 773 человека, то в мае уехавших насчитывалось 274 776, в июне – 313 299, в июле – 308 686, в августе – 248 061 ⁴.

Собирательный образ пассажира‑дачника предстает в юмористических рассказах Николая Александровича Лейкина (1841‑1906): это глава семейства, каждое утро отправляющийся в город, а вечером возвращающийся на дачу, к супруге и детям. «Тук, тук, тук, - стучит дачный поезд железной дороги, только что вышедший из Петербурга и увозящий домой дачников, побывавших на службе. В поезде все больше мужчины. Мелькает перед ними в окнах слезящееся серое небо, развалившиеся постройки пригорода и огороды, мокрые огороды без конца» ⁵.

Герои этих рассказов страшились опоздать на поезд, потому что следующий отходил лишь через час или два ⁶. Большой временной интервал между поездами вызывал недовольство не только у литературных персонажей, и проблема не оставалась незамеченной. В 1913 г. пресса сообщала: «Идя навстречу жалобам дачников, живущих вблизи Петербурга, управление железных дорог перерабатывает к 18 апреля графики дачных поездов в расстоянии до 100 верст около Петербурга. Вводится правило, чтобы дачные поезда пускались не позже 1/2‑часа один за другим, сокращение времени остановки на станциях и увеличенная скорость» ⁷.

Развитие дачной жизни отразилось и в русской почтовой открытке. В 1900‑1910-х гг. издание открыток, в том числе видовых, переживало свой расцвет. Несомненно, что отдыхающие петербуржцы охотно приобретали карточки с изображениями того места, в котором они проводили летние дни. С их помощью можно было сообщить родным о своем времяпрепровождении, поздравить их, пригласить в гости остающихся в городе. Связаться с дачниками тоже помогали открытки.

В фондах Отдела эстампов и фотографий Российской национальной библиотеки хранятся сотни открытых писем начала XX в., которые доносят до нашего времени облик дачных поселков и городов Санкт‑Петербургской губернии. Напомним, что территориально она не совпадала с Санкт‑Петербургом и Ленинградской областью начала XXI в. (так, за Белоостровом – а именно туда стремились петербуржцы, «искренне желающие летнего отдыха» ⁸, – находилось Великое княжество Финляндское). Представлены на выставке только те местности, которые были связаны со столицей империи железнодорожными линиями. У каждой из них – своя особенность, свое неповторимое «лицо»: Красное Село с военным лагерем, обрывистые берега реки Оредеж в Сиверской, гатчинские дворцы и парки, неспешная жизнь уездной Луги…

Издателями открыток были самые разные организации и лица: от известной на всю Россию Общины святой Евгении до владельцев местных магазинов. Некоторые открытые письма представляют собой отпечатки на фотобумаге, на других оригинальные снимки репродуцированы в технике фотомеханической печати.

Часто на открытках запечатлен вокзал: являясь, как правило, примечательным архитектурным сооружением, он был еще и важным элементом летней жизни. «Если говорить о гуляньях дачной публики, то тут надо иметь в виду, в первую очередь, ежедневное гулянье по вечерам на станции железной дороги. Уж так было заведено, что дачники и особенно, конечно, дачная молодежь по вечерам собирались на станции. <…> Дачные поезда приходили и уходили, дальние поезда мчались без остановки, а молодежь фланировала и фланировала» ⁹.

В 1910‑х гг. горожане, отправлявшиеся на дачи на поездах, стали встречаться со сложностями невиданного ранее уровня. Начало им положил 1914 г.: 19 июля (по старому стилю) Германия объявила войну России. «Тревоги и волнения последних дней внушили преувеличенные страхи дачникам, живущим под Петербургом. Ни на чем не основанные слухи о возможном недостатке съестных припасов в дачных местностях приводят к тому, что дачники в большом количестве спешат вернуться в город, и вдоль всех дачных поездов по направлению к Петербургу тянутся обозы телег с имуществом жителей. <…> Причин же для панического разъезда с дач в данное время нет никаких. Впрочем, на тех линиях, где сильно сокращено сообщение с столицей и урезано число поездов, такую причину еще можно найти: малое количество поездов ставит дачникам, имеющим службу в столице, ряд существенных затруднений, в силу которых приходится переезжать в город. Но совсем неоснователен и не имеет разумных объяснений разъезд, начавшийся в последние дни на дачах Приморской железной дороги: из курорта и Сестрорецка, из Разлива и Тарховки целый день почти гуськом передвигаются подводы с имуществом дачников» ¹⁰.

В революционном 1917 г., в конце июня, из‑за забастовки полностью прекратилось пассажирское движение на Финляндских железных дорогах: «Многочисленным дачникам … преподнесен новый сюрприз: прекращено движение поездов на всем пространстве от Петрограда до Куоккала. Таким образом, весь обширный дачный район теперь остался без всякого сообщения. <…> Положение оставшихся на дачах петроградцев ужасное. <…> Не лучше и положение тех лиц, которые остались в Петрограде. Многие из них, переезжая на дачу, сдали свои квартиры на лето и теперь не имеют места, где переночевать» ¹¹. Корреспондент другой газеты свидетельствовал: «На Финляндском вокзале страшная суматоха и невероятная давка. Около всех выходных дверей стоят солдаты с ружьями и пропускают на платформу лишь солдат, имеющих воинские удостоверения, штатских не пускают. Дачники, проживающие по Финляндской дороге и приехавшие в Петроград кто на службу, кто по личным делам – в большом унынии: на дачу никак попасть нельзя, идут только воинские поезда» ¹².

Реалиями лета 1918 г. были скудное продовольствие, отпускаемое по карточкам, и угроза холеры ¹³. Проблемы возникали и с транспортным сообщением. В июле одна из газет констатировала: «Даже в прежнее, довоенное время наша Приморская железная дорога, соединяющая петроградцев с единственным в окрестностях Петрограда Сестрорецким курортом, не отличалась аккуратностью. Ныне эта дорога находится в стадии форменного развала. Поезда ходят крайне неаккуратно. <…> Дачники в отчаянии. Служащие не могут попасть на службу» ¹⁴. В том же номере писали и про «невозможные порядки» на Царскосельской железной дороге, ставшей частью Московско‑Виндаво‑Рыбинской железной дороги: «На петроградском вокзале выдача билетов на поезда местного сообщения производится даже в праздничные дни лишь из трех касс, и образуются огромные хвосты. В ожидании получения билета публике приходится простаивать по целым часам, выстраиваясь в несколько колонок. <…> При посадке публики в Павловске и в Царском Селе творятся безобразия» ¹⁵.

Беды, оставшиеся на страницах периодики, не нашли отражения в видовых открытках. Благодаря им столетие спустя можно с необычайной отчетливостью увидеть идеальный образ исчезнувшего мира: паровоз дает гудок у станции, и дачники идут по аккуратным дорожкам поселков, вдыхая запах зеленой листвы и близкого озера…

См. также 
Пригороды в открытке
Санкт-Петербург в открытке