«Зеленой елкой, в шубе снежной опять приходит Новый год»

Советские новогодние открытки 1950‑1960‑х годов

А. В. Ярцева

Елка – это слово чаще всего ассоциируется с новогодним праздником ¹. Так было и в середине XX в., о чем свидетельствуют, в частности, строки, ставшие названием этой виртуальной выставки. Они принадлежат Николаю Матвеевичу Грибачеву, стихотворение которого «Новогоднее» было напечатано на первой полосе газеты «Известия» 1 января 1953 г. ²

В 1950‑1960‑х гг. на поздравительных открытках елка представала во всех значениях этого слова, которых насчитывается три. Во‑первых, елка – это ель, вечнозеленое хвойное дерево; во‑вторых, ель, срубленная и украшенная к Новому году; в‑третьих, праздник, устраиваемый вокруг такой ели. Сорок художественных открыток, выбранных для данной виртуальной выставки из фондов Отдела эстампов и фотографий Российской национальной библиотеки, не касаются темы праздника, но елка – ель – является в этих композициях главным или полноправным героем.

Нередко новогодняя открытка представляла собой пейзаж: ель в зимнем лесу. Так, художник Владислав Васильевич Чмаров изобразил ее в лучах утреннего солнца, Павел Ильич Вьюев – при сумеречном освещении, а С. Боролин – при лунном свете.

В какой‑то мере подобные открытки 1960‑х гг. можно соотнести с борьбой против вырубки елей, находившей отражение в прессе того времени. «Надо спасать наши ели. Гораздо красивее они на корню» ³, – утверждал доктор биологических наук профессор Василий Николаевич Скалон в заметке «Ель исчезает!», появившейся в «Литературной газете» в декабре 1961 г. «Немедленно, сейчас же надо строжайше запретить всевозможные самовольные порубки и взять под контроль общественности вообще всю эту систему заготовления елок для новогодних праздников. <…> Ну, а к будущему Новому году следует организовать массовый выпуск искусственных елок» ⁴, – писал ученый. Через месяц, в январе 1962 г., «Литературная газета» напечатала подборку читательских писем «Защитим ель!» ⁵, и к маю того же года на «проблему “новогодней елки”» были вынуждены отреагировать заместитель председателя Госплана СССР и заместитель председателя Госместпрома РСФСР. Решение виделось в том, чтобы расширять работы по выращиванию ели на специальных плантациях и увеличивать производство искусственных елок ⁶.

Некоторые художники, рисуя ель, останавливались на графических, монохромных решениях. Таковы работы Георгия Васильевича Ковенчука, Адольфа Владимировича Плетнева, а также Н. Е. Круглова (его открытку издавали три года подряд, с 1966 по 1968 г.).

Встречались на открытках не только реалистические, но и весьма обобщенные изображения елок. Борис Леонтьевич Жадановский вдохновлялся мягкими, округлыми очертаниями занесенного снегом дерева. Однако чаще оно приобретало острые контуры, как, например, в работе Стеллы Леоновны Аристакесовой. К многоугольникам, залитым локальными цветами, елки были сведены в композиции творческого коллектива Лесегри (коллективный псевдоним Бориса Ивановича Лебедева, Леонида Васильевича Сергеева, Марка Давыдовича Гринберга и Юрия Константиновича Лавиновского). На открытке Александра Сергеевича Плаксина силуэтные изображения елок превратились в танцующие фигуры.

Для напоминания о Новом годе было достаточно только еловой ветки, а не всего дерева. По такому пути пошел еще в 1955 г. Анатолий Антонович Антонченко; его открытка примечательна и тем, что является единственной из показанных на выставке, в которой использовано тиснение. Ветки ели рисовали уже упоминавшиеся Б. Л. Жадановский и А. В. Плетнев, тиражи двух открыток которого были повторены через несколько лет. Два года подряд выходила в свет открытка по оригиналу Виктора Васильевича Пименова.

Ель, растущая в лесу, могла быть декорирована, но не гирляндами или стеклянными шарами. На их месте был искрящийся иней (художник В. Пономарев) или стайка красногрудых снегирей, как в работе Виктора Семеновича Климашина. Иные украшения и непременную красную пятиконечную звезду, увенчивающую ее верхушку, лесная ель получала, если попадала в город.

В первые дни 1954 г. газета «Правда» сообщала, что «в клубах и домах культуры, школах, парках и концертных залах, в тысячах квартир трудящихся Москвы переливаются разноцветными огнями свыше 130 тысяч елок» ⁷. Через год их стало еще больше: тогда «из подмосковных лесов на городские улицы пожаловали зеленые гостьи – сто пятьдесят тысяч новогодних елок» ⁸. В дальнейшем цифры только росли. В декабре 1959 г. в столицу завезли почти 250.000 елок ⁹, а в конце 1963 г. продали уже более 325.000 елок ¹⁰. В 1965 г. ожидалось, что в Москву «поступят 365 тысяч лесных и сто тысяч искусственных елок» ¹¹. Наконец, в декабре 1967 г. газета «Известия» информировала, что «полтораста московских елочных базаров начали бойкую торговлю душистыми зелеными красавицами леса. До праздника в квартирах москвичей появится около полумиллиона новогодних елок. Их везут из специальных леспромхозов, расположенных в нескольких сотнях километров от столицы» ¹².

Впрочем, «елочный ажиотаж» некоторым горожанам представлялся ненужным расточительством: «Сейчас почему‑то взяли за правило ставить елку в витринах продуктовых, промтоварных, книжных магазинов, в парикмахерских и даже… в сапожных мастерских. <…> А в садах, парках? Привезут из лесу громадную ель, вкопают в снег и, видимо, для большего эффекта воткнут вокруг нее еще десяток поменьше. <…> Можно подумать, что мы научились выращивать елки скоростным методом» ¹³.

Изображая елку в городе, художники (к примеру, Ия Владимировна Ольхова или М. А. Козлов) помещали ее на фоне современной архитектуры – жилых новостроек и высотных зданий. В работе В. Пономарева ели, растущие рядом с многоэтажными домами, перекликались с украшенной елкой в танцевальном зале. Связь Нового года и новых построек звучала тогда и в газетных статьях: «Лесные красавицы – елки пришли не только под своды дворцов культуры, но и на стадионы, в парки, во дворы домов, совсем недавно воздвигнутых руками строителей» ¹⁴.

Художник Сергей Иванович Жмуренков обратился к типичной предновогодней сцене: горожане с елочками идут к себе домой. На рисунке Виктора Ивановича Евенко еловая ветка находится в помещении перед окном, за которым виден новый жилой район. Эти две композиции – словно иллюстрации к строкам из газеты: «Многие москвичи несут новогодние елки в новые квартиры. Праздничные огни засветятся в окнах многоэтажных зданий, куда только недавно въехали учителя, врачи, ученые, новаторы производства» ¹⁵.

«Украшать елку – большое удовольствие» ¹⁶, – писал в 1957 г. детский журнал «Костер». Образы детей, развешивающих елочные украшения, представлены в работах таких авторов, как Евгений Николаевич Гундобин и Владимир Архипович Кочегура. Открытка с подобным сюжетом, созданная Виктором Семеновичем Ивановым, – самая ранняя из показанных на данной выставке. О ней упоминалось в заметке, которая была помещена в газете «Советская культура» 23 декабря 1954 г. и рассказывала о восьми открытках, вышедших к празднику в издательстве «Изогиз»: «Художник В. Иванов нарисовал школьницу‑первоклассницу, украшающую елку гирляндой алых флажков, на которых написано поздравление: “С Новым годом!”» ¹⁷.

Кстати, представление о детском характере новогоднего праздника было аргументом защитников лесных елок: «Некоторые не в меру ретивые хозяйственники забывают, что новогодняя елка – это детский праздник» ¹⁸. Поэтому на протяжении 1960‑х гг. граждане делились с редакцией «Литературной газеты» радикальными предложениями: «запретить продажу елок частным лицам, распределять их по ордерам только детским учреждениям, дворцам культуры, клубам» ¹⁹; или же «запретить устанавливать в квартирах елку», чтобы ее «могли устраивать только детские сады, только в местах, где детский праздник – массовый» ²⁰.

Нередко внимание художников сосредотачивалось на самих елочных украшениях: в качестве примеров можно назвать работы художников Константина Васильевича Безбородова, Игоря Васильевича Знаменского, С. П. Ильина и В. Суворова. «Искрится, переливается разноцветными огнями электрических лампочек нарядная красавица‑елка. И чего только нет на ней: тут и сияющие золотом стеклянные шары, и серебристые звезды, и миниатюрные деды‑морозы, различные зверушки, птицы, фрукты…» ²¹, – так выглядела елка, рядом с которой в московском универмаге «ГУМ» шла торговля елочными игрушками в декабре 1957 г.

Ассортимент украшений, впрочем, вызывал и критику. В декабре 1965 г. газета «Известия» писала: «Когда … вы попадаете в зал, где собраны украшения для новогодних елок, поначалу их мишурный блеск вас поражает. Бесконечные гирлянды шаров разных размеров купаются в многоцветье лучей прожекторов – волшебное, сказочное зрелище. И добавим – скучное. Шары, шары, однообразные, словно близнецы. Различаются только окраской и рисунком <…>. Кроме шаров, есть еще одна традиционная форма елочной игрушки – типа сосульки. <…> А уж кажется, как интересно можно «закрутить» стекло, какие неожиданные формы придать ему! Однако не придают. На заводе елочных украшений это объясняют так: изделие становится дороже. <…> Шары занимают 40 процентов в общем количестве игрушек, которые берут торговые организации. Но так ли неправа торговля, есть ли ей из чего выбирать?» ²²

Обилие «сферической “продукции”», на которое сетовала газета, вспоминается при взгляде на работы художников Лесегри, Э. Миневича и Германа Алексеевича Комлева. При этом открытка последнего – шар с зимним пейзажем – очевидно, пользовалась успехом, поскольку издавалась дважды.

1950‑1960‑е гг. – эпоха освоения космоса, от первого искусственного спутника Земли до полета человека в космос и стартов автоматических межпланетных станций «Луна» и «Венера». Поэтому неудивительно, что на открытках новогодняя елка попадает в космос. В работах А. А. Антонченко ее устанавливают на Луне или отправляют к Венере (открытка с елкой, стоящей на ракете «Земля‑Венера», имеет самый большой тираж сравнительно с остальными, отобранными для выставки, – 5.500.000 экземпляров). В композиции Аркадия Алексеевича Кузьмина саму планету Земля представляют три елки и башня Московского Кремля с красной звездой.

Слова поздравления, включавшиеся на открытке в художественную композицию или сопровождавшие ее, были, как правило, одинаковыми: «С Новым годом!» Однако иногда текстовая составляющая была несколько сложнее. Михаил Абрамович Гордон поместил на лентах, украшающих елку, пожелания счастья и успехов в труде. На открытке по оригиналу Ивана Семеновича Серова новогоднее поздравление на русском языке повторялось на четырех европейских языках. Оригинальную елку придумал художник Патвакан Петросович Григорьянц: к ее силуэту примыкали флаги республик СССР, рядом с которыми находились поздравления с Новым годом на соответствующих национальных языках; эта новогодняя открытка одновременно напоминала получателю, что в наступающем 1967 г. будет отмечаться 50‑летие Октябрьской революции.

Своеобразно решена и работа Виктора Ивановича Бегишева: новогоднюю елочку держит фигура, не просто символизирующая первый день нового года, но своими очертаниями близкая к цифре «1», тогда как слово «января» включено в орнамент на ее одежде. В то же время ствол елочки и горшок, в котором она растет, образуется из текста обычного поздравления: «С Новым годом».

Из сорока экспонатов виртуальной выставки почти половина – семнадцать – это маркированные художественные почтовые карточки, изданные Министерством связи СССР. Остальными немаркированными открытками примерно поровну представлены московские издательства «Советский художник» (восемь открыток) и «Изогиз» (семь открыток), а также ленинградское издательство «Художник РСФСР», поначалу именовавшееся «Ленинградский художник» (семь открыток). Еще одна открытка была выпущена в Москве издательством «Известия». Тиражи указывались не на всех открытках и очень различались: у ленинградских изданий они варьировались от 100.000 до 1.000.000 экземпляров, у московских – от 500.000 до 5.500.000 экземпляров.

Художники, создававшие эти открытки, нередко зарекомендовали себя также работами в области плаката, книжной и журнальной иллюстрации, прикладной графики. Биографии некоторых из них известны с большей или меньшей полнотой, тогда как у ряда авторов даже не удается раскрыть инициалы.

В их творчестве отразилась особая атмосфера  новогодних праздников середины XX в., когда открытки являлись не объектом коллекционирования, а пересылались по почте, которая в канун Нового года трудилась с особенной нагрузкой ²³. Однако не только почтовые работники, но и художники открытки вносили вклад в то, чтобы жители СССР могли согласиться с поэтом Александром Яковлевичем Яшиным, стихотворение которого «Новогодняя почта» газета «Правда» опубликовала 1 января 1967 г.:

 

См. также:

• Советские новогодние открытки 1950-1960-х гг. в Электронной библиотеке РНБ