Переписка
В фондах Отдела рукописей РНБ представлена переписка К.Д. Кавелина с историком литературы, критиком Виктором Павловичем Гаевским (ОР РНБ. Ф. 171. Д. 123), востоковедом, почетным членом Петербургской Академии наук Егором Петровичем Ковалевским (ОР РНБ. Ф. 356. Д. 219), литературоведом, вице-президентом Академии наук Александром Николаевичем Пыпиным (ОР РНБ. Ф. 621. Д. 362), историком искусства Владимиром Васильевичем Стасовым (ОР РНБ. Ф. 738. Д. 304) и многими другими деятелями науки и искусства.
«Многоуважаемый Константин Дмитриевич. Разница между покойным – Тургеневым и прочими пошехонскими литераторами (я испытал ее теперь на собственной шкуре) следующая: если бы литературного собрата постигла бы такая же непостижимость, какая, например, меня постигла, Тургенев непременно отозвался же. Прочие же пошехонские литераторы (наприм., Гончаров, Кавелин, Островский, гр. Толстой) читают небылицы в лицах и, распахнув рот, думают: как это еще нас Бог спас!» (ОР РНБ. Ф. 323. Д. 62. Л. 1).
Большая часть писем самого историка представлена в материалах других фондов. Так, например, интерес представляет письмо только что окончившего университетский курс К.Д. Кавелина князю Владимиру Федоровичу Одоевскому, хранящееся в фонде последнего (ОР РНБ. Ф. 539. Оп. 2. Д. 555. Л. 2-3). В своем письме молодой историк просит место под начальством князя и прибавляет к письму свои первые писательские опыты, оговариваясь, однако, что текст своей магистерской диссертации пока предоставить не может:
«Представляю рассуждение, написанное мною в последний год бытности моей студентом Московского Университета, за которое удостоился я получить золотую медаль – и план готовимой мною Диссертации, для публичного защищения на степень Магистра. Самой диссертации, которую Ваше Сиятельство желали иметь, я потому не могу Вам теперь представить, что до сих пор, запасаю еще материалы из Полного Собрания Законов и других юридических актов, и примусь за это важное для меня дело только тогда, когда добросовестно могу сказать, что все возможное не упустить [?] из виду» (ОР РНБ. Ф. 539. Оп. 2. Д. 555. Л. 2-2 об.).
Интерес представляет письмо К.Д. Кавелина к искусствоведу, сотруднику Императорской Публичной библиотеки Владимиру Васильевичу Стасову. В этом письме Константин Дмитриевич дает оценку брошюры Николая Николаевича Страхова:
«В смысле изложения, его работа не оставляет желать лучшего. Но что касается точки отправления и выводов, то я с ним расхожусь диаметрально. Страхов дуалист. Но дуализм, при нынешнем состоянии знаний совершенно не мыслим. Отныне возможно работать только в направлении, которому следуют физиологи и Сеченов, только надо дополнить тем же путем, то что они упускают из виду» (ОР РНБ. Ф. 738. Д. 304. Л. 1-1 об.).
«Перечитав столбцы 13-21 Вашей статьи в корректуре (1-12 я не получил), я всячески насиловал свою память и не мог выжать из нее ничего, чем хотелось бы дополнить сказанное прежде. Оценка Ваша его ненависти к панславизму и славянофильству как нельзя более верна» (ОР РНБ. Ф. 621. Д. 362. Л. 11).
Любопытно также письмо к историку литературы Виктор Павловичу Гаевскому, в котором К.Д. Кавелин просит В.П. Гаевского организовать ему встречу с отцом последнего и упоминает о своей большой загруженности на службе:
«Мы с Вами давно не видались. Вы меня совсем забыли. Если б Вашему батюшке удобнее было принять меня вечером и Вы были тогда дома, я бы провел у Вас несколько часов <…> или лучше служба в Штабе оставляет мало свободного времени я работаю постоянно, почти не разгибая спины» (ОР РНБ. Ф. 171. Д. 123. Л. 8-8 об.).