Выставка по материалам фондов Российской национальной библиотеки
В 2013 г. исполняется сто лет со дня смерти Эльокума Цунзера. Обычно поводом для воспоминаний о выдающихся личностях служат годовщины со дня их рождения. В данном случае – наоборот, и не только потому, что точная дата его рождения неизвестна. Со смертью Цунзера ушел в прошлое целый пласт народной культуры. Сегодня он прочно забыт, а в России и вовсе почти неизвестен. Произведения Цунзера на русский язык не переводились – можно ли говорить при этом о сколько-нибудь полноценном взаимовлиянии культур?
Думается, что все же можно. Культурное взаимодействие не всегда предполагает прямое заимствование, здесь все сложнее. Поэтому важно извлекать из забвения иные имена – возможно, наследие, которое они по себе оставили, сегодня вновь окажется актуальным.
Жизнь Цунзера пришлась на нелегкие, во многом переломные для русского еврейства времена. И большинство тех испытаний, что выпали на долю его поколения, отразились и в его личной биографии. Но «личная биография» каждого человека начинается задолго до его рождения – немаловажно, кем были его предки! Так вот, прадед Цунзера был любимым учеником Виленского гаона – феноменального ученого и выдающегося раввина. Впрочем, ученость – плохая защита от бедности. Мать Цунзера после смерти мужа осталась с тремя детьми в нищете. Эльокум, как старший (он родился около 1835 г.), вынужден был прервать учебу и поступить подмастерьем к ремесленнику. Это не мешало ему заниматься самообразованием, но привело к ссоре с хозяином. После этого юноша пешком уходит в Бойск (ныне – г. Бауска, Латвия), где опять же нанимается подмастерьем, но в то же время учится у местного раввина. Тогда же Цунзер пишет первую песню на иврите и ощущает огромное желание посвятить себя поэтическому творчеству и пению. В XIX столетии еврейский юноша мог в подобном случае стать либо клезмером – народным музыкантом, либо кантором, что считалось более почетным. В иудаизме пение канторов – важная часть богослужений и общественных молитв. Цунзер и стал помощником кантора, но в… Бобруйске, где появилась на свет первая его песня на идише, моментально принесшая славу автору. Впрочем, известность сыграла с Цунзером злую шутку: его было пригласили домашним учителем в ближнюю деревню, но предприимчивый хозяин нашел способ не платить вознаграждение. Вместо этого он за 25 рублей продал молодого человека как якобы беспаспортного «хаперам». Так в середине позапрошлого века называли охотников за рекрутами. Эта отвратительная профессия возникла оттого, что среди евреев было мало желающих служить в российской армии: там их не просто унижали, но и всеми мерами старались заставить сменить вероисповедание – и так в течение двадцати пяти лет!
К счастью, в 1856 г. император Александр II издал указ, принесший Эльокуму освобождение. Он успел пробыть в казармах всего несколько недель, и в память о пережитом написал песню «Пойманник», сразу же ставшую модной. А автор песни перебирается в Ковно, становится ремесленником и посещает кружок р. Исроела Салантера – основателя этического учения «Мусар» («Мораль» – иврит). Сегодня историки философии видят в нем чуть ли не одну из предтеч экзистенциализма. Впрочем, Цунзер о таких вещах вряд ли задумывался, он работал и писал все новые песни на идише, которые раз от раза становились все популярнее.
В 1861 г. Эльокум Цунзер возвращается в Вильно и женится. Через год выходит первый сборник его стихов – «Новые песни». Это делает автора еще более известным, но отнюдь не приносит ему достатка. Чтобы прокормить семью – а к этому времени появились и дети, – Цунзер становится профессиональным бадхеном.
Бадхен (или бадхан, от древнееврейского слова «бдиха» – «шутка») занимался увеселением гостей на еврейских свадьбах. В отличие от современного тамады, песни, которые он пел, как правило были его собственного сочинения, часто – импровизированными. На новом поприще Цунзер оказался весьма востребованным: его приглашали на самые богатые свадьбы и платили по 100 рублей за вечер – фантастическую по тем временам сумму.
Но вскоре Цунзер разделил судьбу библейского Иова. В Вильне вспыхнула холера, и в считанные дни унесла жизни всех четверых его детей. Убитые горем родители переехали в Минск, где скончалась и жена Цунзера Рохл.
Цунзер объездил с концертами всю Америку, пел в синагогах в качестве кантора, открыл собственную типографию, печатался в еврейских газетах и даже написал ряд новых песен на «американские» темы – например, о Христофоре Колумбе и Вашингтоне. И все же достичь былой популярности Цунзеру уже никогда не удалось, даже при том, что его семидесятилетие в 1905 г. было торжественно отмечено выходом в свет автобиографии на идише и английском языке. Ровно сто лет назад, в 1913 г. Цунзер скончался – совершенно ослепший и почти одинокий.
Чтобы не заканчивать рассказ на грустной ноте, вспомним о том, что личная биография каждого из нас словно бы продолжается в потомках… Правнук Цунзера, Аба Ковнер, тоже жил в Вильно и тоже был поэтом. Прославился же он тем, что в годы Второй мировой войны встал во главе еврейского Сопротивления и командовал партизанским отрядом.
Свои «потомки» были у Цунзера и в литературе. Замечательный еврейский поэт Ицик Мангер, с чьим творчеством читатель сегодня может познакомиться в достаточно хороших русских переводах, всю жизнь называл себя «внуком Эльокума-бадхена».
Выставка, предлагаемая вниманию читателей, прежде всего знакомит с прижизненными изданиями песен Цунзера.Именно такие книжки когда-то были чуть ли не в каждом еврейском доме. Также здесь представлены несколько изданий единственной опубликованной пьесы Цунзера – «Продажа Иосифа». Цунзеровская вариация на излюбленный в народе библейский сюжет была столь же популярной, как и песни этого автора. Завершает экспозицию собрание сочинений Э. Цунзера в двух томах, о котором упоминалось выше.
Надеемся, что выставка если и не поможет возродить былую славу Эльокума-бадхена, то хотя бы напомнит о ней. Хотелось бы верить, что книги, представленные здесь, найдут своих новых читателей.
См. также выставку «Песни минувших времен»