«Я Вам пишу…»

Еврейские письмовники в фондах Российской национальной библиотеки

В 2014 г. вышла в свет монография американских ученых А. Нахимовской и Р. Ньюман «Дорогой Мендл, дорогая Рейзл. Еврейские письмовники в России и Америке»¹. Экземпляр этой книги, подаренный авторами, хранится в Иностранном книжном фонде РНБ, однако его содержание тесно связано с фондом литературы на идише, к которому авторы не раз обращались в ходе исследования. Выпуск столь масштабного обобщающего труда стал прекрасным поводом вспомнить об изданиях, когда-то занимавших значительное место в еврейской культуре, а ныне полузабытых. Им и посвящена выставка.

Если письмовники на русском языке изучены достаточно хорошо, то к еврейским исследователи обращаются впервые. В чем заключалась их специфика? Предоставим слово авторам монографии:

Письмовники, т. е. сборники трафаретных писем на все случаи жизни, имеют столь же почтенный возраст, как и сама письменность. В конце XIX – начале XX вв. письмовники существовали на всех языках во всех европейских странах. Их использовали люди, испытывавшие затруднения с орфографией и грамматикой, а также те, которые не знали, как правильно высказаться в новой для них ситуации. Ими пользовались и чтобы выучить другой язык, или что-то перевести – многие письмовники были двуязычными. И наконец, письмовники помогали эмигрантам освоиться в новой культуре и социальной среде, где им поначалу было неуютно.

У еврейских письмовников был свой особый стиль и своя особая миссия, которая, конечно, со временем менялась. Одно время их основную аудиторию составляли молодые люди – выпускники иешив. Они хорошо знали Талмуд, но понятия не имели, как написать деловое письмо на идише, на иврите, или хотя бы на русском языке.

Другим важным обстоятельством были изменения в традициях, связанных с женитьбой и созданием семьи. В обществе считалось само собой разумеющимся, что жених пишет невесте любовное письмо (потом она обычно читала его вместе со всей семьей). Эта ситуация открывала большие деловые возможности для авторов: многие ранние еврейские письмовники содержат большие разделы любовных писем, зачастую переведенные (без атрибуции) из русских аналогов. Эти любовные письма были, скорее всего, неприменимы без значительных изменений, но они давали представление о том, как принято говорить о романтических чувствах.

К началу ХХ в. социальный состав читателей письмовников в корне изменился: теперь это были ремесленники и мастеровые, мужчины и женщины, которым по работе было необходимо какое-то образование. В школе они его не получали: в бесплатных начальных школах, которые поддерживались еврейскими общинами, обучались только мальчики, и их там учили чтению, но не письму.

За обучение письму нужна была отдельная плата, каковую не могли себе позволить многие семьи. Письмовники заполняли эту нишу. К тому же они содержали много писем, которые показывали молодым людям образцы поведения и даже рекомендовали литературу для чтения – как на русском языке, так и на идише.

Еврейские письмовники резко отличались от русских и европейских тем, что они фокусировались на семейную жизнь, а преобладающей эмоцией было беспокойство. У русских тоже было много причин для беспокойства и неуверенности, но эти чувства все же не озвучивались в русскоязычных письмовниках; в еврейских же они доминировали. Авторы как бы рекомендуют читателям: давай, давай, накричи на своих детей. Потоки жалоб и нареканий проявляются и в деловых письмах, предлагая образцы языкового творчества, которые и в голову бы не пришли европейским или американским авторам.

Действительно ли читатели письмовников копировали из них письма для своих нужд? Нам кажется, что нет; примеры нам неизвестны. Но нам определенно известно, что люди учились по ним грамоте и правописанию. В качестве учебного пособия письмовники устарели, когда у евреев появился доступ к светскому образованию. Но превратившись в предемет изучения, они открывают для нас мир мечтаний и более приземленных потребностей нескольких еврейских поколений, живших в стремительно меняющемся мире².

Выставка, предлагаемая вниманию читателя, призвана в определенной степени дополнить вышеупомянутую монографию. Хронологические рамки экспозиции и ее география несколько шире: наиболее ранние издания – виленские, относящиеся к середине XIX в., а самое позднее выпущено в 1927 г. в Варшаве. Имеются здесь и своего рода раритеты. Но у всех представленных книг есть и одна общая черта: в свое время они были очень востребованы. Сегодня, когда в научной среде возрос интерес к «культуре повседневности», такие книги заслуживают самого пристального внимания.

В отличие от русских письмовников, анонимность которых в сочетании с огромными тиражами часто заставляла расценивать их как типовые издания, еврейские аналоги существенно различались между собою. Специфику каждого определяло его авторство, и надо заметить, что среди авторов письмовников встречались личности поистине неординарные. Расскажем немного о них.

Первым по праву должен быть упомянут Авром Левин Лион Д’Ор (Арье-Лейб; 1793–1846). Он родился в Вильно, где получил строгое религиозное воспитание. Вплоть до пятнадцатилетнего возраста не знал никакого иного языка, кроме идиша. Затем в течение нескольких месяцев учился в элементарной школе, открытой специально для евреев при Виленском Университете, а после того, как школа закрылась, начал самостоятельно изучать языки. Впоследствии работал учителем древнееврейского, немецкого, польского и французского языков. Был переводчиком различных документов в виленском суде.

А.Л. Лион Д’Ор входил в число первых виленских сторонников просветительного движения Гаскала (само это слово и означает на иврите «Просвещение»). Он избрал себе звучный французский псевдоним, который в переводе означает «Золотой лев». Был автором первого польско-еврейского словаря (1827). Видный историк еврейской литературы Залмен Рейзен писал о нем так: «Словарь составлен с большим тщанием, перевод дан на народный язык, орфография образцовая, книга содержательна и в тоже время проста. Поэтому она представляет собой библиографический и историко-культурный интерес, и занимает важное место в еврейской филологии»³.

Письмовник, составленный А.Л. Лион Д’Ором, впервые был выпущен в начале 1830-х гг. и выдержал множество переизданий. Эта книга хранит отпечаток той же похвальной тщательности, о которой говорил по иному поводу З. Рейзен. Как было принято в те времена, на первых ее страницах приведен еврейский алфавит с примерами на употребление тех или иных букв, а большинство писем набрано особым шрифтом – так называемым «еврейским курсивом», имитирующим рукописный текст.

В книге почти отсутствует членение на рубрики, характерное для более поздних вариантов письмовников, лишь в конце книги помещено несколько сложных математических выкладок в помощь коммерсантам. Образцы писем, составляющие основной корпус издания, написаны достаточно простым языком, без излишних стилистических украшений. Столь же строг и внешний вид книг, отличавшихся превосходным полиграфическим исполнением, благо письмовники А.Л. Лион Д’Ора выпускала прославленная типография Вдовы и Братьев Ромм.

Сын А.Л. Лион Д’Ора, Гирш (даты жизни неизвестны), пошел по стопам отца и также составил несколько оригинальных письмовников. К самому первому из них написал предисловие его отец, однако позднейшие переиздания выходили уже без всяких предисловий. Одно из таких изданий, выпущенное типографией Ш.И. Фина и А.Ц. Розенкранца, представлено на выставке.

Следующий наш герой – писатель и педагог Авром (Абрам Израилевич) Паперна (1840–1919). Сегодня он известен прежде всего по книге мемуаров, не так давно переизданной⁴. Паперна родился в семье раввина в Копыле Минской губернии. Традиционное еврейское образование не помешало юноше познакомиться с идеями Гаскалы, под влиянием которых он последовательно окончил оба раввинских училища (житомирское и виленское), как раз открывшихся в ту пору. Затем преподавал в еврейских училищах, возглавлял одно из них, одновременно публикуя стихотворения, критические очерки и статьи в еврейской периодике. Много печатался и по-русски.

Паперна стал одним из выдающихся публицистов своего времени, отразив в своих произведениях нужды и чаяния российских евреев середины XIX в. Его труды были оценены уже при жизни: в статье, опубликованной в знаменитой Еврейской энциклопедии, историк литературы Саул Гинзбург писал об этом писателе так: «Произведения Паперны отличаются изяществом формы. Некоторые выпущенные им руководства: «Море Сефат Руссиа» (учебник русского языка), «Меруц Игарот» (письмовник), «Месилат га-Лимуд» и др.) выдержали много изданий и принадлежат к лучшим образцам еврейской учебной литературы»⁵.

На выставке представлено несколько вариантов письмовника, упомянутого Гинзбургом, в том числе и дополненный, трехъязычный. Русско-немецко-еврейский письмовник прекрасно структурирован и содержит как образцы и формы документов юридического и коммерческого характера, так и примеры частной переписки буквально на все случаи жизни. Русские и немецкие письма полностью выдержаны в духе времени: они настолько сентиментальны и учтивы, что сегодня невольно вызывают улыбку. Еврейские письма на первый взгляд выглядят куда более сдержанно – возможно, из-за того, что в них преобладают гебраизмы. Могло ли быть иначе в эпоху Гаскалы, когда идиш считался всего лишь жаргоном? Однако более внимательное прочтение заставляет согласиться с мнением С. Гинзбурга.

Весьма любопытно оформление книги. В ней встречаются целых четыре типа шрифтов: русский (самый обыкновенный); готический, коим набраны немецкие тексты; еврейский квадратный – в разделе деловых писем, и, наконец, частные письма даны еврейским курсивом.

Еще один письмовник, также адресованный желающим научиться писать по-немецки, составил талантливый лингвист Иосиф Слонимский (1860–1934). Он был младшим сыном выдающегося общественного деятеля и публициста Хаима-Зелига Слонимского, первого редактора газеты «Гацефира». И. Слонимский родился в Варшаве. Получил как традиционное еврейское, так и общее светское образование; изучал языки в университетах Варшавы и Петербурга. Работал учителем французского, английского и испанского языков в русских, польских и даже французских гимназиях. Был автором учебников по самостоятельному изучению иностранных языков, составленных по оригинальной авторской методике. Биографические сведения о нем скудны – известно лишь, что во время Первой мировой войны жил в Польше и Франции, а скончался в Париже.

В фонде идиша имеется несколько пособий по изучению европейских языков, составленных Слонимским.

Судя по всему, их в свое время старательно читали. В одном из них, а именно в немецком, есть достаточно обширный раздел под названием «Модели писем». Тексты этих «моделей» даны на немецком, но внизу каждого помещено объяснение непонятных слов – попеременно на русском и на идише. Подобный способ обучения мог бы показаться недостаточным, однако в сочетании с иными материалами, помещенными в данном пособии, он, должно быть, вполне соответствовал своему предназначению.

Вообще, наибольшего успеха в деле составления письмовников достигали именно педагоги-профессионалы. Прекрасным тому примером может служить сборник «Еврейский учитель» Магнуса Кринского (1863–1916). В эту книгу вошли и букварь, и хрестоматия для чтения, и ноты для пения… и письмовник. Небольшой, но весьма практичный.

У иного письмовника есть и свои секреты. Вот, например, «Берштейновский новый народный письмовник» (на нашей выставке представленный превосходным изданием известного варшавского типографа Б. Шимина и украшенный миниатюрой художника Л.Г. Бродаты). По всей вероятности, эта книга была настолько популярна сто лет тому назад, что не было необходимости специально раскрывать имя автора – оно было у всех на слуху.

Однако теперь с его атрибутированием возникли серьезные проблемы: авторитетный виртуальный каталог WorldCat приписывает авторство Аарону-Давиду Бернштейну (1812–1884), но ни в одной из статей, посвященных ему, ни словом не упомянуты письмовники! А.Д. Бернштейн был известен в России как талантливый инженер, пламенный публицист, мятежный издатель и, наконец, писатель и популяризатор науки. Составлял ли он еще и письмовник? Загадка…

Загадочна и «Френкелевская книга любовных писем», изданная в Варшаве в 1912 г. О ней ничего не знают даже специалисты WorldCat’а. Кто был тот Френкель, что сочинил 142 страницы убористого текста любовных признаний, ныне совершенно не известно.

Напротив, автор еще одного письмовника пользовался широчайшей известностью. Правда, славу ему снискал не сам по себе письмовник, а литературное творчество в целом: речь идет о беллетристе, подписывавшимся акронимом Шомер (Нохум-Меир Шайкевич; 1846–1905), признанном «короле» бульварного романа. Среди сотен его произведений нашлось место и «Руководству письма для малых и великих, для бедных и богатых, где каждый найдет все, что он желает написать». Книга вышла в двух частях, и каждая из них по-своему любопытна. Первую, к примеру, предваряет список расхожих штампов, принятых в письмах той поры – вроде стандартных обращений к родственникам и друзьям. Казалось бы, такие вещи не представляют сегодня даже академического интереса. Но именно в этом разделе напечатан небольшой перечень аббревиатур, употреблявшихся при письме на обоих еврейских языках. И этот мини-глоссарий имеет непреходящую ценность.

Что же касается основного содержания книги, то приходится признать: «письма», сочиненные Шомером, вовсе не письма, а художественные произведения в эпистолярной форме, и вряд ли подходят в качестве образцов для подражания. И даже их текст набран не курсивом, дотоле принятым в письмовниках, а обычным квадратным шрифтом.

Вторую часть своего письмовника автор назвал «Шомеровский пинкос» (в переводе с древнееврейского «летопись», «дневник» – В.К.) и снабдил подзаголовком: «Содержит различные рассказы, басни, эпиграммы, письма и важные вещи об Америке, написанные на жаргоне и на иврите». Таким образом, собственно письма тут ушли на второй план. На первый же выступили «важные вещи об Америке» – самая животрепещущая тема не только для тысяч эмигрантов, но и для самого Шомера, который в1889 г. перебрался в США.

Письмовникам суждено было стать одним из «мостиков культуры», перекинутых эмигрантами к покинутой родине. Как же иначе излить тоску по ней, как не в письме? И как написать это письмо без помощи письмовника? Тем более, если заодно из того же письмовника можно получить массу полезных сведений о новой стране…

Весьма широкое распространение в конце XIX в. получил «Американский письмовник Гаркави, английский и идиш». Содержание книги составили: «…деловые письма, семейные письма, любовные письма, телеграммы ко дням рождения и свадьбе, сведения о почте, железной дороге и телеграфе, статистика и множество других важных вещей, также кое-что для чтения и особая часть для обучения письму». Его автор, Александр Гаркави (1863–1939), был общественным деятелем, журналистом, педагогом, историком, лингвистом, лексикографом, переводчиком и страстным пропагандистом языка идиш. Он родился в Новогрудке, принадлежал к известному семейству интеллектуалов. Покинул родину после погромов1881 г. и поселился в США. Долгие годы отдал журналистике и преподаванию в различных учебных заведениях, а также исследовательской работе. Его научные интересы лежали в области лексикографии, что впоследствии нашло и практическое применение – А. Гаркави занимался составлением словарей, учебников английского языка для евреев и т.д. В том же русле протекала и его работа над англо-еврейским письмовником.

Он представлял собой солидную книгу большого формата, выпущенную в Нью-Йорке крупным полиграфическим предприятием «Еврейская печатная компания» на бумаге превосходного качества. По содержанию письмовник Гаркави – настоящая энциклопедия для эмигрантов. Но вот как отзывается о нем А. Нахимовская:

…он свой письмовник не писал. Он просто нашел подходящие письма в американских письмовниках и перевел их, переименовав героев так, чтобы имена звучали лучше для еврейского уха. Я нашла несколько источников, откуда поняла, почему его герои ведут себя как безупречные американские «христьяне». Его надо простить – ведь он хотел учить своих читателей английскому языку и поведению, и это был традиционный способ. Многие из этих авторов просто списывали друг от друга, или издатель покупал текст, и сам решал кто будет записан автором.

Разумеется, в издательской практике бывало всякое. Вот, к примеру, книга некого кишиневского учителя чистописания Иосифа Уриха «Со счастием: Кушайте и помните». Вероятнее всего, броское название вкупе с обилием рекламных объявлений сделали свое дело, и письмовник господина учителя чистописания успешно разошелся…

Последнее издание, о котором хотелось бы рассказать, уникально.

«Берлинеровский современный еврейский народный письмовник» сохранился сегодня только в РНБ. Кроме того, дата его выхода в свет (1927) заставляет предположить,что мы имеем дело с одним из последних письмовников вообще. Ведь как уже было отмечено выше, необходимость в изданиях такого рода постепенно отпала с развитием системы образования. В середине 1920-х гг. в Польше уже существовала разветвленная сеть еврейских школ и училищ. Видимо, это издание было адресовано наиболее инертной и консервативной части общества. При этом оно качественно издано в типографии Пейсаха Канторовича, считавшейся одной из лучших в Варшаве, и явно стоило недешево. В довершение всего, один из авторов, П. Берлинер, атрибутировать которого не удалось, имел докторскую степень…

Содержание письмовника также интересно во многих отношениях. Прежде всего, тем, что это билингва: письма даны на идише и на польском языке. Польский раздел, составленый неким Л. Когеном, немного богаче еврейского, в него дополнительно включены образчики каллиграфического письма, подборки заздравных тостов и… пространные эпитафии в стихах. Зато еврейская часть дана по «новой орфографии», под каковой, по-видимому, подразумевался отказ от огласовок, которые в старых текстах на идише дублировали гласные. Специалисты, имевшие дело с различными орфографическими системами, отметят, что наиболее последовательной реформой языка идиш была советская, проведенная в начале 1930-х. Но орфография письмовника, о котором идет речь, удобна и очень близка к современной. Кстати, впервые ее применил в одном из своих изданий Александр Гаркави, о котором рассказано выше.

Знакомство с еврейским письмовниками приводит к мысли о том, что и сегодня эти книги не спешат стать исключительно «предметом исследования». Они ждут заинтересованных читателей, готовы по мере сил сослужить им службу, а также преподнести ряд неожиданных сюрпизов. Убедитесь сами!

Вера Кнорринг,
хранитель фонда литературы на идише РНБ.
Автор иллюстративного ряда Юдит Лис

См. Каталог книг на идише, представленных на выставке
См. также Видеозапись рассказа о выставке