велико и о взыскании того весь ум упразднившу, оттоле в подвизе и непрестанней печали живяше, и вся красная и сладкая мира сего бяху пред очима его яко нечистота некоя и мерзость; сице убо юноши и пекущися душею благо обрести, видев его Всевидящее Око и не презре, хотяй всем спастися и в разум истинный прийти, но обычно человеколюбие на сем показа, сказав ему путь, по нему же подобает пойти образом сицевом.
Бысть бо в то время мних некий, мудрствуя божественная, житием и словом украшен и до конца все мнишеское извык житие, откуду убо бе и от коего родо, не имам глаголати; в пустыни же некоей Синаридския земля вселитву творя, и святительством свершен благодатию, Варлам бе имя тому старцу; сей у Божестве некоего откровения бывшаго ему уведев яже о сыне цареве. И исшед ис пустыня в мир прииде, изменив свой образ. В ризы мирския облекся.