Ремизов и глаголическое письмо
Увлечение Ремизова глаголицей выразилось не только в пассивном изучении алфавита, но и в чтении отдельных памятников, написанных разного типа глаголицей, в умении ею пользоваться. В глаголическом письме тренировался он, переписывая образцы глаголических памятников.
В собрании Ремизова хранится тетрадь, состоящая из 17 листов, и надписанная им «Глаголица». В тетради приведена сводная таблица глаголических букв с вариантами изменений их написаний, их цифровое значение, лигатуры; в нее тщательно переписаны отрывки глаголических текстов из знаменитого древнейшего глаголического Зографского Евангелия XI в. (хранящегося в ОР РНБ), ряда хорватских богослужебных книг XIII–XV в. - рукописных и старопечатных и др. Ко всем текстам Ремизов дал подстрочную русскую транслитерацию. Тексты он переписывал из недавно тогда вышедшего издания Н. М. Каринского «Образцы глаголицы (25 автотипических снимков с рукописных и печатных памятников и транскрипция текстов кирилловскими буквами). Спб., 1908».
Выбор глаголических рукописей, аккуратность и точность выписанных букв говорят о том, что Ремизов прекрасно освоил глаголический алфавит и хорошо разбирался в текстах.
Постепенно Ремизов стал использовать глаголицу в своем творчестве. Так, например, герой его рассказа “Глаголица” (Газ. “Речь”. 25.XII. 1911), был любителем этого алфавита.
В письме к В. Ф. Маркову от 4.XI.1955 г. этой глаголической буквы в качестве его личного знака Ремизов дает следующее объяснение:
«× — этот глаголический знак ставлю под моими рисунками
(× — славянское «ч», латинское «р»)».
В своем примечании (4) Марков, давно знавший и прекрасно изучивший Ремизова, разъясняет: «Непрописное латинское ч, как известно, пишется как русское ч, но какое тут имеет значение латинское р? Совершенно ясно, что глаголический знак Ремизова под рисунками — это ч (<…>), однако то, как Ремизов пишет свой знак в этом и других письмах ко мне, он выглядит как комбинация глаголического ч с глаголическим р».
Можно предположить, что Ремизов, рассмотрев такую двойственность в этом глаголическом знаке «×», наполнил его близким его восприятию содержанием: «Ремизов, осознающий себя Человеком» - или «Человек Ремизов». Часто же появляющиеся дополнительные буквы «Ñ.Ä.» нужно трактовать, как «С» и «Д» – Серафима Довгелло.
В учрежденной Ремизовым в конце 1900-х гг. - официальное летосчисление с 1908 г., Обезьяньей Великой и Вольной Палате (Обезволпал), канцлером которой он был, многие материалы были написаны стилизованным под древнерусскую скоропись XVII в. письмом (в том числе и выданные ее членам «грамоты, подтверждающие тот или иной их сан в этой палате, написанные великолепным рукописным шрифтом XVII века и подписанные propria cauda Асыка, царь обезьяний»1 и глаголицей. Эта литературная «игра» просуществовала пятьдесят лет, в нее было вовлечено более 375 участников русских и европейских философов, писателей, ученых, художников, композиторов и ряда других лиц.2 Для окружения Ремизова она была частью литературного быта.
На рисунке в «Тетради с карикатурами» с изображением в своем восприятии писателя и поэта Николая Клюева Ремизов добавил и мнение об этом персонаже, написанное глаголицей: «Сладкий гад» (высказанное, вероятно, К. Бальмонтом в частной беседе).
Глаголицу использовал Ремизов в настенной росписи своей последней петербургской квартиры на Васильевском острове (14-я линия, д. 31, кв. 48); глаголическими буквами там было выведено: «Обезьаньа великаа и вольнаа палата кнобез». К величайшему сожалению, роспись не сохранилась, до наших дней дошла только ее плохая фотокопия.
Глаголица проникла и в переписку Ремизова с широким кругом людей искусства, литературы и науки начала XX века, поддерживавших увлечение писателя древними алфавитами. Получая послания, написанные глаголицей, адресаты Ремизова стремились также отвечать ему, старательно выводя глаголические буквы, а подчас прибегая и к другим письменам и шифрам.
В фонде находится несколько писем, состоящих из отдельных русских фраз, выписанных глаголическими буквами. Среди них записка от журналиста Александра Кевелева: «Сердечно благодаринъ за книгу. Ал. К-левъ.» Видно, что писавший с большим трудом подбирал и копировал непривычные глаголические буквы. Этот текст здесь же переписан Ремизовым мелкой четкой превосходной глаголицей. Ремизовым же красными чернилами помечена дата получения письма: 27.XII 1911 г.
Большая записка глаголицей написана Ремизову тогда сотрудником Эрмитажа Сергеем Николаевичем Тройницким.
В 1912 г. Ремизов получил записку от Сергея Александровича Адрианова — члена археографической комиссии, литературного критика и историка литературы, написанную глаголицей: «спасибо, дорогои алексѣи михайлович. искренне ваш сергѣо адриановъ. 24/II 912.» В данном случае, Ремизов над каждой глаголической буквой надписал ее русское соответствие.
Такие «благодарности», написанные глаголицей, дают право считать, что и письма Ремизова адресатам были написаны этим же письмом.
Краткая запись глаголицей сохранилась на обороте последнего листа письма Ремизову Иванова-Разумника: «аркадию павловичу зонову».
Эта не связанная с самим письмом записка, однако, свидетельствует о том, что и Иванов-Разумник, и журналист А. П. Зонов – старый друг Ремизова были также вовлечены в эту игру.
К сожалению, в Отделе рукописей РНБ нет «глаголических писем» самого Ремизова. (Материалы Ремизова с использованием глаголицы есть в ряде других учреждений, например, ИРЛИ, ЦГАЛИ и др.).
Судя по неудачной попытке Ремизова дешифровать подпись Белого – Бугаева, он не смог прочесть эту часть письма. Дальнейший текст, слова: «Спасибо за книгоу. Привет Вам. Борис Боугаев», были записаны неизвестным Ремизову шифром. Поскольку Белый, проявлял интерес к разнообразным философским эзотерическим обществам, в том числе и масонству, он избрал шифр, созданный по типу масонской тайнописи, знаки которой имели строго геометрический характер.
Письмо не датировано, однако судя по благодарности за присланную книгу, как и в письме Кевелева (и Адрианова), оно может быть отнесено к 1911–1912 годам. (В слове «привет» Белым допущена огреха – точка вставлена в знак «и» вместо знака «р»).
Николай Алексеевич Клюев(1884, д. Коштуги, Олонецкая губ.–1937, Томск, расстрелян) родился, по его словам, в октябре: «Рождество же мое - <…>, славится в месяце беличьей линьки и лебединых отлётов - октябре, на Миколку, черниговского чудотворца…» (Из записей 1919 года // Клюев Н.А. Словесное древо. СПб., 2003, 435). Поэт, представитель так называемого новокрестьянского направления русской поэзии XX века.
Сергей Николаевич Тройницкий(1882, Вятка –1948, Москва), известный геральдист и искусствовед, историк искусства и историк быта, один из основателей журнала «Старые годы», редактор и издатель журнала «Гербовед».
В 1908 г. принят на службу в императорский Эрмитаж в Отдел средних веков и эпохи Возрождения, с 1915 - заведующий Галереей драгоценностей Эрмитажа. В 1917 г. был членом юридической комиссии при Временном правительстве по вопросу о государственных флаге и гербе. В 1918 г. назначен заведующим и хранителем вновь организованного Отдела прикладного искусства нового времени и в том же году избран директором Государственного Эрмитажа. В мае 1927 г. освобождён от должности и переведён в отдел прикладного искусства заведующим, где проработал до 1931 г. Последние годы - научный сотрудник Музея фарфора и фаянса в Кусково.
Сергей Александрович Адрианов(1871, Томск–1942, Ленинград), литературный критик, публицист, историк литературы, переводчик с 1896 г. – 1908 член Археографической комиссии.
Преподавал в гимназиях Череповца и Санкт-Петербурга, с 1904 года читает историю русской литературы в петербургском женском педагогическом институте; с 1905 г. — приват-доцент, а с 1921 г. – профессор Санкт-Петербургского университета по кафедре русской словесности, где читает курсы по истории новейшей русской литературы. В 1912 году назначен преподавателем Женского Педагогического Института (ныне РГПУ им. А. И. Герцена), затем избран там профессором. В 1919 году работал в I Петроградском университете и состоящем при нем Педагогическом Институте, а также на высших курсах Лесгафта и др., занимался переводами (переводил произведения Р. Тагора, Г. Келлера, Ф. Геббеля, Джека Лондона, О. Генри, Г. Уэллса).
Эпизодически обращался к «Слову о полку Игореве». (См. К 750-летию «Слова о полку Игореве» // Учен. зап. ЛГПИ им. А. И. Герцена. Л., 1938. Т. 14 (каф. рус. лит-ры). С. 111—121; На заре русского самосознания («Слово о полку Игореве») // Звезда. 1938. № 6. С. 234—241).
Верховский Юрий Никандрович,(1878, с. Гришнево, Смолнской губ – 1956, Москва), поэт, переводчик, историк литературы и литературный критик.
Член-корреспондент Государственной Академии художественных наук (1925–1930).
С 1902 по 1903г. в Петербурге вольнотрудящийся Отделения полиграфии Публичной библиотеки, с1904 по 1905 служил в библиотеке Политехнического ин-та, был близок петербургскими поэтами-символистами. С 1906 г сотрудник московского изд-ва «Скорпион». В 1911–1915 преподавал на кафедре западноевропейских литератур Высших женских курсов в Тифлисе. Постоянно поддерживал тесные связи с А. Блоком, А. М. Ремизовым, Р.В. Ивановым-Разумником и др.
В 1917 г. вернулся в Петроград и был зачислен приват-доцентом кафедры русской литературы Петроградского университета.
В 1918–1921 профессор Пермского университета по кафедре новой русской литературы историко-филологического факультета. В 1921 г. вновь вернулся в Петроград и преподавал в университете и в институте истории искусств. С 1924 г. жил в Москве, в 1930-е годы — преподаватель литературных курсов Московского подотдел профессионально технического образования.
Разумник Васильевич Иванов-Разумник(настоящая фамилия Иванов;
1878, Тифлис –1946, Мюнхен)
литературовед, литературный критик, социолог, писатель.
Зонов Аркадий Павлович(1875 (по другим данным — в 1880 году) –1922), актер, театральный режиссер.
Участвовал в спектаклях МХТа, был режиссёром в труппе Мейерхольда, в театре им. В. Ф. Комиссаржевской и ряда других трупп и театров.
В 1922 г. организовал студию «Зоновцы».
Старый друг А. Ремизова.
Андрей Белый(1880, Москва – 1934, Москва)
(Борис Николаевич Бугаев)
поэт, прозаик (теоретик символизма), литературный критик, член московского «Братства аргонавтов», антропософского Общества (с 1912 г. ученик и последователь Рудольфа Штейнера) и др.