Кириллические издания Евангелия XVI века
Ранняя московская традиция издания Евангелия
Кроме южнославянской и угровлахийской традиций книгопечатания, активное развитие во второй половине XVI в. получила традиция московская. Ее началом был выпуск сразу трех изданий книги в анонимной типографии (Рис. 42–44). При рассмотрении этих изданий невозможно не заметить, что московские печатники в своей деятельности основывались не на уже существовавших кириллических изданиях Евангелия, а на отечественной рукописной традиции. Об этом свидетельствует не только использование московскими печатниками текста на церковнославянском языке русского извода, но и выведение почти всех богослужебных указаний за пределы евангельского текста и размещение их на верхнем или нижнем полях книги.
С южнославянскими и угровлахийскими изданиями ранние московские оказались сходны лишь в одном: в отсутствии фронтисписных гравюр перед началами четырех Евангелий. Вполне очевидно, что эта особенность не была случайна. Как представляется, типографы предполагали, что необходимые изображения будут создаваться для экземпляров книги миниатюристами по заказу их владельцев. И подобная практика действительно существовала, как об этом можно судить по экземплярам московских анонимных Евангелий с фронтисписами-миниатюрами.
Отход от этой практики, наметившийся в Апостоле 1564 г., реализовался в Москве уже в 1606 г., но, нужно думать, лишь потому, что более в XVI в. там Евангелия не издавали. Когда в 1575 г. сподвижник Ивана Федорова Петр Тимофеев Мстиславец выпустил Евангелие в Вильне, а оно было издано в московской манере, он снабдил книгу черырьмя фронтисписными гравюрами (Рис.47–50). Евангелие Мстиславца было перепечатано в 1600 г. в виленской же типографии Мамоничей, и также имело фронтисписные гравюры (Рис.51–54).
Нельзя не обратить внимания на то, что при организации книгопечатания в Москве и решении вопроса, с чего начать, выбор типографов пал именно на Евангелие. Нужно думать, это было связано с тем, что перед московскими печатниками ставились особые задачи. Если южные славяне и румыны занимались восполнением создавшегося, говоря словами цетинского Октоиха 1494 г., «умаления святих книг расхищением и раздранием агаренских чедь», то московские типографы были призваны участвовать в работе по исправлению богослужебных книг, необходимость которой была провозглашена на Соборе 1551 г. Именно поэтому они и начали свои труды с Евангелия, а не с Октоиха, как это было в Кракове или Цетинье, и не со Служебника, с которого началось книгопечатание в Тырговиште.