КНИГИ ИМЕЮТ СВОЮ СУДЬБУ

Издания из библиотеки Акатуевской каторжной тюрьмы

«Казнь убивает сразу, а пожизненное заключение медленно. Какой же палач человечнее? Тот ли, который убивает вас в несколько минут, или тот, который вытягивает из вас жизнь в продолжение многих лет?» (А.П. Чехов)

(Гартевельд В.Н. Песни каторги: Песни сибирских каторжан, беглых и бродяг /Собрал и записал в Сибири В.Н. Гартевельд. – М., [1912]. – С. 11.)

«16 лет в Сибири» - так называется книга Л.Г. Дейча, повествующая о его жизни на каторге и поселении. В Доме Плеханова хранится экземпляр с дарственной надписью автора Р.М. Плехановой (РНБ. АДП. Ф. 1094. Оп. 3. Ед. хр.  45).

Многолетний друг и единомышленник Г.В. Плеханова, Л.Г. Дейч был задержан на границе с Германией за попытку провезти в Россию издания группы «Освобождение труда». Выдан российским властям; в 1885 г. отправлен на Карийскую каторгу. В 1890 г. Дейч вышел на вольное поселение – там же, на Каре; в 1901 г. бежал через Владивосток за границу. Почему в его руках оказались книги со штампом Акатуевской каторжной тюрьмы, в то время как он отбывал срок на Каре? Возможно, издания попали к нему уже на поселении – от товарищей из Акатуя. И Карийская, и Акатуевская тюрьмы входили в систему огромной Нерчинской каторги.

Историческая справка.
В системе Нерчинской каторги во второй половине XIX в. самостоятельное значение приобрела Карийская каторга, организованная в 1838 г. на золотых приисках по реке Каре. Сначала сюда направляли уголовных, с 1873 г. политических заключенных. Карийскую каторгу составляли 7 тюрем, с 1881 г. одна из них предназначалась для содержания политкаторжан. Через Карийскую каторгу прошло более 200 «политических», главным образом, народников и эсеров. После Карийской трагедии – попытки массового самоубийства политкаторжан в знак протеста против грубого обращения - в 1890 г. всех политзаключенных перевели в Акатуевскую тюрьму, на Каре остались лишь уголовные заключенные.

«Годы, многие годы подряд ты должен торчать всегда на виду у других, не можешь, хотя бы на минуту, ни днем, ни ночью остаться один. …  Присоедините к этому тюремный режим, бритье половины головы, обязательно производившееся в начале месяца, вечный вид жандармов, утренние и вечерние поверки, еженедельные обыски, скудную, ограниченную пищу и проч., - и вы поймете, как невыносимо с годами становилось жить…» (Дейч Л.Г. 16 лет в Сибири. М., 1924. С. 162.)

Монотонность каторжных будней неизменно скрашивала библиотека.

Вот что вспоминает Лев Дейч о тюремной библиотеке, которой он пользовался: «Кроме старосты, путем баллотировки и также на полгода, избирался еще библиотекарь… За долгие годы существования тюрьмы у нас понемногу составилась довольно порядочная библиотека как из из привезенных некоторыми с собой на Кару, так и из присланных туда с воли книг. Они имелись почти по всем отраслям знаний, в особенности их много было по истории, философии, естественным наукам и математике; имелись у нас руководства и учебники на всех главнейших европейских языках, а также и на древних. Книги помещались на коридоре, а также их много было в камерах на руках у заключенных. Библиотекарь заведовал выдачей, он же занимался переплетением вновь поступавших книг, в чем ему помогали и другие. В тюрьме имелись сшивальные станки, тиски и обрез; но в виду отсутствия картона в тюрьме, переплетчики сами его приготовляли, склеивая вместе листы старой газетной бумаги. Пришедший со мной на Кару Владимир Чуйков вскоре был выбран библиотекарем и прекрасно исполнял эту функцию; поэтому до самого ухода с Кары его непрерывно вновь избирали. Он знал наизусть, у кого на руках находится требовавшаяся книга, он легко умел отыскать, в каком номере журнала помещена нужная статья и пр.» (Дейч Л.Г. 16 лет в Сибири. М., 1924. С. 147-148.)

Первые библиотеки для ссыльных возникли еще в период пребывания на каторге декабристов. Однако, в первой половине XIX века единого административно-правового акта, регламентирующего круг чтения каторжников, не существовало. Лишь во второй половине столетия в связи с увеличением числа «политических преступников» в каторжных тюрьмах Восточной Сибири правительство приняло ряд инструкций по этому вопросу.

Библиотека собиралась и функционировала в каждой отдельной каторжной тюрьме - совместными усилиями политкаторжан, стараниями их родственников и знакомых, иногда - общественных организаций и политических партий на воле. Тюремные библиотеки регулярно обновлялись новыми книгами и периодическими изданиями. Их покупали в близлежащих населенных пунктах, выписывали в известных книгоиздательствах, привозили прибывавшие в тюрьмы политкаторжане, присылали и привозили их родственники и знакомые, иногда литература поступала от писателей.

Наряду с открытыми библиотеками, разрешенными тюремным руководством, где подбиралась религиозная, художественная, научная литература, политкаторжане читали литературу из  нелегальных фондов, комплектование которых проходило в условиях строгой конспирации. «Конспирация была необходима, поскольку в поисках крамолы тюремщики нередко обыскивали камеры. При одной из таких проверок в камере № 6 Горно-Зерентуйской тюрьмы (там, где жили политкаторжане) под двумя печками было обнаружено более 230 книг, запрещенных тюремной цензурой, философского, партийно-политического и политэкономического содержания. Здесь были труды К. Маркса и Ф. Энгельса, сочинения революционера-демократа Н.Г. Чернышевского, идеолога революционного народничества П.Л. Лаврова, либерального народника Н.К. Михайловского. А так же работы теоретика партии эсеров В.М. Чернова, российских социал-де­мократов Г.В. Плеханова, А.В. Луначарского и А.Н. Потресова, публикации руководителей германской социал-демократии и II-го Интернационала А. Бебеля, Э. Бернштейна, К. Каутского, сочинения Ф. Лассаля и другая литература.» (Степанова (Шенмайер) Н.Г. Библиотечное дело в каторжных тюрьмах Восточносибирского региона начала XX века. См. на сайте «Сибирская ссылка»

Л.Г. Дейч также вспоминает забавный случай, связанный с получением запрещенного журнала (Дейч Л.Г. 16 лет в Сибири. М., 1924. С. 164-165.)

В качестве источника при изучении истории библиотечного дела в каторжных тюрьмах можно использовать письма, полученные друзьями от Л.Г. Дейча из Сибири. Например, в письме В.И. Засулич от 10 октября (29 сентября) 1885 г. он пишет: «…Библиотека довольно хороша, и некоторые серьезно занимаются, - по сменам меняются: для того, чтобы все могли пользоваться скудным светом, в то время, когда одни занимаются, другие спят и наоборот. Книг вообще довольно; но нет сколько-ниб[удь] полного подбора по отделам; особенная нужда в книгах по истории и философии. Поэтому, при случае, доставай и покупай таковые, и Жоржа прошу составить список оригинальных и лучших произведений по философии, начиная с древнейших авторов (Платона, Аристотеля и т[ак] д[далее] до наиновейших)». (Л.Г. Дейч – В.И. Засулич // Из архива группы «Освобождение труда». Вып. 1. - М., 2009. – С. 77-79. См. с. 79).

К сожалению, трудно проследить дальнейшую судьбу большинства изданий из каторжных библиотек. Частично они могли вывозиться освобождавшимися заключенными, частично -  пополнять фонды библиотек Сибири… Этот вопрос требует более углубленного изучения материала, нежели то, которое возможно в  рамках данной публикации. Скажем только, что благодаря библиотекам при каторжных тюрьмах «искра» чтения  и самообразования «возгорелась» во многих отдаленных уголках Сибири.
В Доме Плеханова в фонде Л.Г. Дейча (ф. 1097) имеется две книги из библиотеки Акатуевской каторжной тюрьмы.