Н. В. Рамазанова

Н. А. Римский-Корсаков и духовные мотивы в его музыке

Духовная музыка в творчестве Николая Андреевича Римского-Корсакова занимает отнюдь не главное место. Более того, композитор сам многократно писал о своем неоднозначном отношении к вере.

«Выросши в глубоко религиозной семье, я, тем не менее, почему-то с детства был довольно равнодушен к молитве. Молясь ежедневно поутру и на ночь и ходя в церковь, я это делал только потому, что родители мои этого требовали. Странное дело! Будучи отроком и стоя на молитве, я рисковал иногда произносить мысленно богохульства, как бы из желания испытать: накажет ли меня за это Господь-Бог. Он не наказывал меня, конечно, и сомнение западало в мою душу, а иногда выступало раскаяние и самоосуждение за свой глупый поступок, но, сколько помнится, неглубокое и несильное. <…> Будучи в училище, я посещал по воскресеньям церковь и скучал в ней»¹⁷. 

В 1870-х гг. Римский-Корсаков критиковал М. А. Балакирева за излишнюю набожность, которая, по его мнению, соседствовала с отнюдь не христианскими чертами. Отрицательно он относился и к церковным обрядам, и к внешнему виду священников, и к их пению:

«Разве трясущиеся бороды попов и дьячков в белых ризах и стихарях, поющих в темпе allegro vivo: «пасха красная» и т. д. не переносят воображение в языческие времена? А все эти пасхи и куличи, зажженные свечи… Как все это далеко от философского и социалистического учения Христа!»¹⁸.

В своей музыке он опасался более всего «однообразия и окостенения церковной литургии».

В тоже время, живя в Тихвине в детстве и отрочестве, Римский-Корсаков с удовольствием слушал пение в мужском монастыре:

«…любил некоторые херувимские и другие пьесы Бортнянского; также его концерт “Слава в вышних” и из простого пения “Благослови душе моя”, “Кресту твоему”, “Свете тихий” за всенощной. Церковное пение, при красивой обстановке архимандритского богослужения, делало на меня большее впечатление, чем светская музыка…»¹⁹. «Тихвинское <…> архимандритское служение и церковное пение мне всегда нравились своей красотой и торжественностью»²⁰.

Впечатления, полученные им в Тихвине, отразились впоследствии в произведениях Н. А. Римского-Корсакова. Значительная их часть хранится в Отделе рукописей Российской национальной библиотеки. Он написал, например, струнный квартет на русские темы, последняя часть которого носила название «В церкви». Эта часть, – как сообщал Николай Андреевич, –

«…была сочинена на церковную тему, поющуюся обыкновенно на молебнах («Преподобный отче, имя рек, моли бога за нас»), в имитационном стиле»²¹.

Тему, звучавшую в квартете, он использовал и в опере «Садко» в сцене появления Старчища (св. Николая Угодника), прерывающего веселье у Морского царя. А в опере «Псковитянка» тема Иоанна Грозного, по словам В. В. Ястребцева, напоминает знаменный роспев²². Действительно, диатонический звукоряд, размеренное движение, простота интонаций сближают эту тему со знаменным роспевом. В то же время характер музыки сумрачный, настороженный придает музыке индивидуальное звучание.

Все эти сочинения Римский-Корсаков написал в разные годы. Хотя они не предназначались для пения в церкви, в них есть связь с духовной музыкой. Но созданием собственно церковных песнопений он активно занимался во время службы в Придворной певческой капелле, где служил помощником управляющего – М. А. Балакирева²³.

Назначение Н. А. Римского-Корсакова на эту должность состоялось в феврале 1883 года. Как отметила Н. Ю. Плотникова, «Н. А. Римский-Корсаков создал 40 церковных песнопений в течение 1883–1885 годов»²⁴. Однако Капеллу он оставил только в 1894 г. По-видимому, после 1885 г. духовную музыку композитор уже не сочинял. Его в значительно большей степени занимали сочинения светские. Николай Андреевич писал в это время оперу-балет «Млада» (премьера в 1892 г.), «Испанское каприччио» (1887 г.), симфоническую сюиту «Шехеразада» (1888 г.), переработал свою оперу «Псковитянка» (1894 г.), оркестровал «Ночь на лысой горе» М. П. Мусоргского (1886 г.) и «Князя Игоря» А. П. Бородина (1890 г.). Помимо этого он работал над «Практическим учебником гармонии» (1886 г.), а также занимался инструментальным классом Капеллы.

Пожалуй, единственным произведением, связанным с духовной музыкой, но, в то же время, не являвшимся ею, была Воскресная увертюра «Светлый праздник», созданная в 1888 г.

Подробную характеристику музыки произведения Николай Андреевич привел в «Летописи моей музыкальной жизни». В ней же он отметил:

«…звуки эти говорят до некоторой степени о моих чувствах и мыслях, так как некоторых слушателей увертюра моя приводит в недоумение, несмотря на значительную ясность музыки. Во всяком случае, чтобы хотя сколько-нибудь оценить мою увертюру, необходимо, чтобы слушатель хоть раз в жизни побывал у христовой заутрени, да при этом не в домовой церкви, а в соборе, набитом народом всякого звания, при соборном служении нескольких священников, чего в наше время многим интеллигентным слушателям не хватает, а слушателям иных исповеданий и подавно. Я же вынес свои впечатления из детства моего, проведенного у самого Тихвинского монастыря»²⁵.

Как отметила Н. Ю. Плотникова, «Н. Ф. Финдейзен считал ”Светлый праздник” “предварительным (хотя и гениальным) этюдом” к опере “Сказание о невидимом граде Китеже и деве Февронии”»²⁶. Ну а о создании самой оперы Н. А. Римский-Корсаков написал в «Летописи»:

«…я с Бельским усиленно обдумывал сюжет “Сказания о невидимом граде Китеже и деве Февронии”. Когда план был окончательно установлен, В[ладимир] И[ванович] принялся за либретто и приготовил его к лету. Еще весною я сочинил в наброске I действие <…>. К концу лета I действие и обе картины IV были закончены в подробном наброске, а также многое другое было набросано в отрывках. <…> За лето я написал недоконченную 2-ую картину III действия “Сказания” и докончил оркестровку оперы»²⁷.

Речь здесь идет о процессе работы над оперой, который продолжался не один год. В автографах «Китежа» отрывки датированы октябрем и ноябрем 1903 г. (Ф. 640, № 126, 127), а законченные переложения для пения с фортепиано 2 августа 1904 г. и 29 января 1905 г. (партитура III действия, Ф. 640, № 121), 30 декабря и 5 января 1905 г. (партитура IV действия, Ф. 640, № 122). Т. е. опера была завершена не ранее 1905 г. А идея оперы появилась еще зимой 1898/99 гг. Как записал композитор, в это время «занимала нас <…> легенда о “Невидимом граде Китеже” в связи со сказанием о св. Февронии Муромской»²⁸. 

Наряду с другими источниками музыкального текста, в опере использованы народно-песенные жанры хороводные, плясовые, лирические и комические. Есть здесь и духовный стих, и интонационность знаменного роспева. Однако подлинной цитатой является киевский роспев в песнопении «Се Жених грядет». И это не случайно. По словам О. В. Гладковой, исследовавшей источники и символическое значение «Повести от жития Петра и Февронии», «Феврония <…>, провидящая будущее, – это одна из мудрых евангельских дев, ожидающих своего жениха»²⁹. Использование роспева, появившегося в XVII веке и при этом не потерявшего значение в XIX столетии³⁰, позволяет композитору напомнить о живом, и в то же время, старинном источнике.

Во всех приведенных здесь произведениях тематизм, напоминающий о церковной музыке, является средством выразительности, таким же, как и использование народных напевов, ладовой и тембровой окраски звучания и т. д. Что же касается сочинений, предназначенных для пения в церкви, то в Отделе рукописей Российской национальной библиотеки их почти нет. В архиве Римского-Корсакова оказалось единственное произведение, создававшееся композитором во время его службы в Придворной певческой капелле – «Тебе Бога хвалим», представляющее собой переложение греческого роспева 3-го гласа и предназначенное для двух хоров.

Николай Андреевич начал сочинять его в самом начале своего служения в Капелле. 28 июля 1883 г. в письме С. Н. Кругликову он оценил это произведение довольно высоко:

«…написал «Тебе Бога хвалим» на мелодию 3-го греческого гласа – двухорный <…>, кажись, довольно порядочно вышел, можно, наверное, сказать, что это лучшее всего, что есть у Бортнянского, и притом по-русски»³¹.

Как сообщила Н. Ю. Плотникова, сочинение было издано только в 1893 г. (цензурное разрешение от 24 июля)³², то есть спустя 10 лет после его создания.