Николай Леонтьевич Бенуа
1813-1898

Европейские университеты

Наконец летом 1840 г. Н. Л. Бенуа уехал заграницу. Его спутниками в этой поездке были: архитектор М. А. Щурупов и художники пейзажист С. М. Воробьев, жанрист В. И. Штернберг и маринист И. К. Айвазовский.

Каждый день путешествия из-под пера Николая Леонтьевича выходили зарисовки пейзажей, архитектурных деталей и композиций. С большим знтузиазмом начал он изучать стили открывшейся ему в памятниках средневековой Европы. Особенно впечатляли его формы готики, что вскоре сделало Н. Л. Бенуа самым глубоким в России знатоком этого стиля. Так написал об этом его первый биограф П. Н. Петров: «подлаживаясь под вкус знати, многие собраты нашего художника пускались в композиции в модном вкусе, но все выходило у них холодно и скучно. Дело в том, что целью случайных композиторов было схватыванье как-нибудь главных линий, при бедности развития деталей, в которых они даже сбивались. Такое же глубокое изучение готизма на месте создания его величайших творений, какому предался пенсионер Академии Бенуа, открыло ему тайну заключать красоту в простом пересечении изогнутых линий и в длинном повторении ненаскучивающих глазу деталей. Дойдя же до этого, он творил прихотливо, свободно, и мертвый готизм оживал в его изящных и блестящих композициях... Впрочем Бенуа брал готизм не рабски, а пользуясь и другим, что досталось в наследство нашему времени».

Множество зарисовок и акварелей хранят альбомы Н. Л. Бенуа. Из них в Отделе рукописей имеется два больших и пять маленьких путевых. В больших альбомах, которые Николай Леонтьевич разделил в завещании между своими сыновьями, он сам расклеивал «для воспоминаний» свои рисунки. Целая галерея красочных зарисовок, сделанных в Италии, Швейцарии, Германии, поражает его чуткой восприимчивостью к красоте, способностью выделять наиболее картинные детали, пейзажи,  перспективы и обнаруживает редкого живописца архитектурных видов. Глубина изучения стилей за четыре века европейской истории отложилась на всем его позднейшем творчестве.

Отличные зарисовки замка Капрарола Виньолы, монастырь Сан-Лоренцо близ Орвието, фасад Скуола ди Сан Марко в Венеции, собор св. Руфина в Ассизи, античный акведук под Римом, соборы в Вормсе, Альтенберге, а также характерные швейцарские жилые дома — лишь малая часть дошедших до нас акварельных миниатюр. Одна из них — «Архитектурная фантазия» — объединила на одном листе разновременные и разноместные памятники, сопоставленные с фрагментом (на первом плане) архитектуры русского стиля. Прокомментировать этот рисунок можно свидетельством Александра Николаевича Бенуа об отце «с товарищами»: «они верили в теорию, согласно которой средневековая архитектура Италии имела много общего с древнерусской архитектурой, а возрождение этой отечественной архитектуры они ставили себе задачей по своем возвращении в Россию».

Именно такими размышлениями руководствовался Н. Л. Бенуа при выборе для пристального изучения одного из самых замечательных памятников итальянской готики. После второго объезда северной Италии он остановился в Орвието, где провел с пенсионерами А. Резановым и А Кракау два года в упорных работах по обмеру, со строгим измерением всех деталей главного фасада собора Богоматери. О нем Н. Бенуа писал А. Н. Оленину: «мы признали Орвиетский собор совершеннейшим образцом христианского зодчества XIV века». Его строительство по проекту Лоренцо Майтани было начато в 1290 г., а закончено в 1612 г. Труды по обмеру собора в Орвието составили интереснейшую главу в истории художественного изучения русскими западных памятников и были изданы в Париже в 1877 г. Рисовальщики выполнили даже чистку древних фресок и прочих украшений собора от вековой грязи и копоти. «В память этого подвига — как пишет А. Н. Бенуа в «Моих воспоминаниях» — была выбита медаль, изображающая с одной стороны собор, с другой же — носящая надпись с упоминанием всех трех добровольных-реставраторов. Кроме того, каждый из них получил тогда же из папской халкографии по огромному, роскошно переплетенному тому гравюр Пиранези».

В течение всего пенсионерского путешествия Николай не раз расставался со своим задушевным другом Василием Штернбергом. Эти периоды отмечены замечательными  письмами последнего,

оставшимися в архиве Николая Леонтьевича: всю жизнь хранил он светлую память о безвременно ушедшем друге (В. И. Штернберг умер в Риме в ноябре 1845 г. от скоротечной чахотки). А. Н Бенуа вспоминает рассказы отца об Александре Иванове, «болезненно унылом» авторе «Явления Христа»: «внешний облик художника поражал своей карикатурностью (темные очки под высокой соломенной шляпой, поношенная разлетайка, вечный зонтик и галоши)». Но «наружность Иванова и все его чудаческие манеры не мешали отцу, вместе с его сердечным другом Васей Штернбергом, относиться к художнику-подвижнику как к святому, а со своей стороны и Иванов делал для них исключение, и не раз приоткрывал им двери своей замкнутой для всех мастерской».

Возвратившись из Орвието перед окончательным отъездом, Бенуа провел два месяца в Риме, изучая собранные материалы. Затем, получив 200 червонцев от Академии на проезд по Европе, он оставил Италию и, после непродолжительного путешествия, 2 ноября 1846 г., спустя шесть лет, вернулся в Петербург.