«Человек точной науки и горячей веры…»

Блаженный Феодорит, епископ Киррский.
Его жизнь и литературная деятельность.
Церковно-историческое исследование

Т. А. Богданова

В фонде Глубоковского хранятся подготовительные материалы и варианты, отражающие различные этапы работы над «Феодоритом» (Ф. 194. Оп. 1. № 41–51). Первончально сочинение было представлено в качестве кандидатского, а затем по обычной практике того времени переработано в магистерское. В конце февраля 1890 г. из печати вышел первый, в конце июня – второй том. Было отпечатано 820 экземпляров, из них 124 Глубоковский оставил себе, остальные пустил в продажу. Издание печаталось в кредит, на средства автора, и обошлось ему в 1649 руб. 54 коп. (Для сравнения укажем, что профессорский стипендиат получал в год содержание в 700 рублей с вычетом 2 % на пенсию, доцент Академии – 1200 рублей). Окончательно расплатиться за печатание «Феодорита» Глубоковский смог в 1896 г.

5 мая 1891 г. в актовом зале Московской духовной академии состоялся магистерский коллоквиум. В речи «Историческое положение и значение личности блаженного Феодорита, епископа Киррского» Глубоковский изложил сущность задач исследователя-биографа, научную важность темы и свое отношение к блаж. Феодориту. На упреки оппонентов в «феодоритизме» (преувеличенном взгляде на личность Феодорита) он заметил: «Может быть…, ибо нельзя вложить душу в какое-либо дело, не полюбив самого дела, которое, при том же, невольно завладевает вашими лучшими симпатиями, затрагивает самые благородные чувства вашего сердца». 10 июня 1891 г. утвержден в степени магистра богословия. В 1892 г. удостоен полной Макариевской премии Св. Синода в размере 1500 рублей.

В своем отзыве профессор С.-Петербургской духовной академии Василий Васильевич Болотов отметил феноменальное трудолюбие автора, отличную дисциплинированность, несомненную зоркость, прозрачность доказательств всех положений, хотя со многими из них не был согласен. По замечанию Болотова, важность исследования Глубоковского «не в том, к чему он приходит, но в том, как он идет», замечая, что труд этот «не для грамотной массы, а для лиц с образованием несколько выше среднего».

Фундаментальное исследование о блаж. Феодорите принесло Глубоковскому мировую известность благодаря рецензии профессора Берлинского университета Адольфа фон Гарнака в лейпцигском журнале «Theologische Literaturzeitng» (1890, № 20, 4 октября. С. 502–504). По признанию Глубоковского, «это была эффектная заграничная марка», благодаря которой он «сразу и авансом стал для всех “маститым ученым”» и «под эгидой Гарнака… быстро пошел по научно-педагогическому пути в России, имел и имею множество ученых связей по всему миру». Сочинение о блаж. Феодорите использовалось в качестве пособия, как католиками, так и протестантами. Труд Глубоковского явился побудительным мотивом для изучения русского языка оксфордского профессора Артура Хедлама, впоследствии епископа Глостерского, с которым Глубоковский лично познакомился в годы своего вынужденного «беженства».

В 1907–1908 г. в качестве 7-ой и 8-ой частей «Творений» блаж. Феодорита, выходивших приложением к журналу Московской духовной академии «Богословский Вестник», были изданы «Письма» блаж. Феодорита, переведенные Н.Н. Глубоковским с греческого еще в 1887 г. В 1911 г. вместе с указателем новейшей литературы о блаж. Феодорите он переиздает речь, произнесенную на магистерском диспуте в 1891 г.

«Помню свои студенческие годы, – писал Глубоковскому в январе 1915 г. известный церковно-общественный деятель протоиерей К.М. Аггеев. – Вышла Ваша книга о блаж. Феодорите. В одном из киевских изданий был перепечатан отзыв о ней Гарнака. Мы студенты тогда гордились Вами, – гордимся теперь еще более после Вашей последующей научной деятельности».

В январе 1909 г. Глубоковский преподнес «Феодорита» вместе с другими своими сочинениями академику В.М. Истрину. В феврале 1919 г. И. Ю. Крачковский благодарил Глубоковского за присланный труд о блаж. Феодорите, имевшийся в его библиотеке еще со студенческих лет и погибший вместе с ней во время войны в имении брата. «Тем приятнее, восстановить его экземпляром с автографом автора, – писал Крачковский и при этом добавлял. – Не скрою, что за некоторыми Вашими вещами я тщетно охотился несколько лет тому назад».

Спустя много лет, упоминая о своем экземпляре «Феодорита», стоявшем на полке у изголовья кровати, Глубоковский писал В.В. Розанову: «Человек был замечательный: попал под соборную анафему и … сохранил за собою титул блаженного. Это ли не феномен».

«Феодорит», как первая любовь, прошел через всю жизнь Глубоковского. Он называл Феодорита одним из своих учителей, часто вспоминая и цитируя его.