Главная > Рукописи > М.И. Глинка > Освоение испанского языка

Испания в рукописном наследии
Михаила Ивановича Глинки
К 210 годовщине со дня рождения композитора

Освоение испанского языка

Одной из задач, которую Глинка поставил для себя, собираясь посетить Испанию, — изучение испанского языка. Как известно, его лингвистические способности проявились уже во время обучения в Благородном пансионе. Там он выучил латинский, французский, английский, персидский и немецкий. Причем, по его собственным словам, последним он овладел в течение полугода. Зная несколько языков, Глинка, будучи музыкантом, особенно остро ощущал специфику их звучания, и был чрезвычайно требователен к возможностям поэтической речи в ее синкретическом слиянии с музыкой. В этом смысле он не жаловал язык французский, отношение к которому сформировалось еще в годы учения.
«Мне этот язык, вовсе не поэтический, казался чем-то диким и никак не входил в голову», – сетовал он. И хотя впоследствии Михаил Иванович овладел французским языком в достаточной мере, но негативное отношение к нему, особенно в качестве поэтического текста к вокальным произведениям, сохранилось. «Моя музыка теряет на французском языке, и теперь я хлопочу о переводе некоторых романсов на итальянский и испанский язык, с тем, чтобы потом издать их в Париже», – писал Глинка. Эта идея о переводе текстов, высказанная в письме к матери из Парижа 22 ноября/4 декабря 1844 г., возникла у него именно в то время, когда он активно занялся изучением испанского языка, о котором он впоследствии напишет: «Испанский язык силен, выразителен и довольно приятен для слуха».

К весне 1845 г. – времени отъезда в из Парижа (где годом ранее известным мастером литографического дела Леоном Кудерком был изготовлен его портрет), у Глинки уже были некоторые языковые познания, поскольку первые опыты в овладении испанским языком, как известно, относятся к 1830 г., когда в Милан, где в то время жил композитор, из Испании приехал музыкант Кватрини (впоследствии дирижер оркестра в Варшаве), под чьим руководством Глинка и приступил к занятиям. Он упоминает об этих занятиях и в «Записках», и в письме к матери из Парижа в 1844 г., объявляя ей о своем желании посетить страну своей давней мечты: «...более всего меня влечет в Испанию. Эта давнишняя мечта моей юности. Еще в Италии, 14 лет тому назад я намерен был посетить этот любопытный край и уже тогда начал учиться испанскому языку…».

       

В «Записках» и письмах Михаила Ивановича тема изучения языка охватывает целый год: с ноября 1844 по ноябрь 1845. В его высказываниях по этому поводу прослеживается определенная закономерность. Если на начальном этапе Глинка не сомневается в быстром достижении успехов, то по мере освоения языка, он все более убеждается в недостатке знаний. Приступив к занятиям в конце ноября 1844 г., уже к концу февраля в письме к сестре Елизавете и ее супругу Виктору Ивановичу Флери Глинка выражает надежду, что через несколько дней он будет уже свободно говорить по-испански.

  

В апреле он сообщает Н. В. Кукольнику, что «выучился испанскому языку достаточно, чтобы говорить и понимать почти все...». Еще через три месяца Глинка пишет матери: «…я говорю по-испански лучше, чем по-италиански». Судя по этим высказываниям, знание языка, по мнению Михаила Ивановича, достигло достаточно высокого уровня, но в августовском письме, написанном после продолжительных усердных занятий, мы обнаруживаем более осторожную фразу: «...с языком начинаю ладить». Ну а в письме к В. И. Флёри от 8/20 сентября Глинка приходит к выводу о том, что его уровень владения языком еще далеко несовершенен, несмотря на очевидные достижения, признаваемые даже испанцами: «Теперь я начинаю говорить на кастильском наречии с такой свободой, что испанцы удивляются; им казалось, что мне, как русскому, изучение их языка могло быть гораздо более трудным. Между тем мне еще далеко до совершенного овладения языком в той мере, какая мне нужна для предпринимаемого мною труда». Эта же мысль высказывается им и в ноябрьском письме к Флёри: «Если я приобрел известную свободу в разговоре по-испански, я далеко еще не владею самым языком».

Здание бывшего Благородного пансиона при Санкт-Петербургском университете.
М. И. Глинка. Записки, л. 210 об.
Кудерк Л. Портрет М. И. Глинки.
Литография. Париж, 1844.
М. И. Глинка. Записки. Ч. 2, л. 65 об.
Письмо Е. А. Глинке. Париж, 4/16 ноября [1844].
Письмо к В. И. Флёри от 15/27 февраля 1845.
Нестор Васильевич Кукольник. Фрагмент рисунка Н. А. Степанова. Карандаш.
Н. В. Кукольник и М. И. Глинка. Фрагмент рисунка Н. А. Степанова. Акварель.