«Усовершенствование Церковного пения»
В бумагах Одоевского есть материалы, связывающие его с Придворной Певческой капеллой, в частности, его переписка с директором Капеллы Алексеем Федоровичем Львовым (1878-1879).
Письмо Львова от 22 февраля 1866 г., в котором он предлагает Одоевскому встретиться и обсудить вопросы "усовершенствования Церковного пения в нашем Отечестве", связано с тем, что накануне - 19 февраля - Одоевский выступил с предложениями по изменению системы обучения церковному пению, согласно которым роль Капеллы несколько снижалась. Кроме того, он предложил отказаться от практики цензурирования Капеллой новых гармонизаций, переложений и сочинений церковных песнопений. Это, естественно, задело Львова, который поспешил объясниться с князем лично. Глубоко уважая Одоевского, он обратился к нему очень корректно и деликатно, подчеркнув лишь то, что эта тема его, управлявшего Придворным хором 25 лет, делавшего это "con amore" (с любовью), касается самым непосредственным образом, и что он "желает всем сердцем усовершенства (так!) для всех и каждого".
Среди писем Львова, сохранился черновик ответа Одоевского, где он пишет, что "никто в мире не может быть призван к усовершенствованию наших древних церковных напевов, в коих звуки такие же неприкосновенные святыни, как и слова молитвы". Он критикует гармонизации Обихода, изданные Капеллой под руководством Львова, и призывает его разделить свой "строгий взгляд на это дело". "С Вашим авторитетом, - пишет Одоевский Львову, - с заслугами Вашими, оказанными церковному нашему пению <...> Вы бы наверное лучше нас всех вывели наше церковное пение из Западной колеи, где ему грозит то же, что и Западной церковной музыке, - и пожалуй издадут как во Франции Terpsichorе pieuse (благочестивую Терпсихору), т.е. контрдансы, взятые из лишь новейших сочинителей".
Князь Одоевский критиковал и методику обучения пению. При подготовке певчих регенты, как правило, использовали скрипку, на которой наигрывался определенный напев, а ученики, по словам Одоевского "как попугаи", повторяли его. Он приветствовал иную систему обучения, где "всякий инструмент кроме камертона <...> запрещен". Важность применения камертонов в работе с церковными хорами понимал и А. Ф. Львов. Не случайно, еще в 1860 г. он писал Одоевскому о мастере Чаплыгине (в другом письме он называет его Шаплыгиным), который изготовил несколько камертонов. Вследствие этого у Львова появился выбор: либо настроить камертоны Чаплыгина и продавать их, направляя доход от продаж "в пользу Инструментального класса, учрежденного при Придворной Певческой капелле", либо выписывать их из Парижа, как предлагали ему "добрые люди", с презрением относившиеся ко всему русскому. Отдавая предпочтение отечественным камертонам, он просит Одоевского, занимавшегося музыкальной акустикой и создававшего разные акустические приборы, определить с их помощью число колебаний камертона, с тем, чтобы можно было отрегулировать его тон. "Помогите поскорей двум русским, - пишет А. Ф. Львов 2 марта 1860 г. - Шаплыгину и Львову".
