Павел Ефимович Дыбенко

Еще одна открытка, напечатанная на фотобумаге и появившаяся, вероятнее всего, не позднее середины марта 1918 г., так же подчеркивает необычное звание наркома: «Матрос Дыбенко. Комиссар по морским делам». Павел Ефимович Дыбенко (1889-1938), третий из отвечавших в 1917 г. за «дела военные и морские», родился в крестьянской семье в Черниговской губернии. Учился он в трехклассном городском народном училище, несколько лет работал в Риге грузчиком. В 1911 г. он был арестован за уклонение от воинской повинности и принят матросом в Балтийский флот, а в 1912 г. вступил в партию большевиков. После Февральской революции Дыбенко стал председателем Центрального комитета Балтийского флота (Центробалта). В октябре 1917 г. он входил в Петроградский Военно‑революционный комитет; при подавлении мятежа Керенского – Краснова командовал войсками.

В феврале 1918 г. немецкой армии сдали Нарву, которую должен был защищать отряд матросов во главе с Дыбенко. В середине марта 1918 г. он приехал в Москву, куда была перенесена столица и переместилось все советское руководство; там проходили заседания IV Всероссийского съезда Советов, утвердившего Брест‑Литовский мирный договор. 17 и 18 марта газеты писали, что Дыбенко вышел из правительства из‑за несогласия с ратификацией договора, а 20 марта 1918 г. сообщалось уже о его аресте. На заседании Петроградского совета давались этому следующие пояснения:

«Дыбенко, как народный комиссар по военным делам, <...> не вполне серьезно отнесся к своему назначению, и при защите Нарвы вследствие его легкомысленного поведения много было упущено, почему он и предан народному суду»²⁰.

Вскоре, однако, арестованного выпустили на поруки, а затем он скрылся.

Суд над Дыбенко состоялся в мае 1918 г., причем обвинителем в Революционном трибунале был Крыленко:

«... В течение более семи суток проходит <...> процесс, процесс исключительный в истории рабочей революции – обвинение бывшего члена Совета Народных Комиссаров Павла Дыбенко. <...> Обвиняемый не сумел удержаться на элементарном честном исполнении своих обязанностей по должности, и за это должен быть подвергнут беспощадной, суровой каре. <...> Итак, за что мы судим Дыбенко? За то, что он своими действиями попрал то доверие, которое ему было оказано революционным народом. Преступление Дыбенко выразилось в возмутительном ведении военных операций, а также в применении бессмысленного красного террора. <...> Я поддерживаю обвинение по всем 11 пунктам, предъявленным Дыбенко, и за все это я считаю нужным лишить его общественного доверия и права занимать общественные должности, на довольно продолжительный срок. Но так как я считаю, что на Дыбенко мало подействует моральное наказание, я требую наказания физического, как, например, тюремного заключения»²¹.

Тем не менее 19 мая 1918 г. газеты сообщили, что Революционный трибунал после 4‑часового совещания оправдал Дыбенко (который в последнем слове прочел «горячий панегирик своей деятельности в роли морского комиссара»²²).

Вероятно, прежде мартовских событий, изменивших судьбу наркома, вышла из печати еще одна открытка с его портретом. 15‑я Государственная типография (так после национализации стала именоваться типолитография «Товарищества Р. Голике и А. Вильборг») репродуцировала рисунок царскосельского художника Ивана Богдановича Стреблова (1875 - 1951), выполненный в 1918 г. Как вспоминал другой художник, известный карикатурист Борис Ефимович Ефимов (1890 - 2008), «внешность Дыбенко была действительно весьма импозантна»²³. А военный деятель и дипломат Федор Федорович Раскольников (1892-1939) так писал о председателе Центробалта:

«Вся его внешность невольно обращала на себя внимание. Это был широкоплечий мужчина очень высокого роста. В полной пропорции с богатырским сложением, он обладал массивными руками и ногами, словно вылитыми из чугуна. Впечатление дополнялось большой головой с крупными, глубоко вырубленными чертами смуглого лица, с густой кудрявой шапкой волос цвета воронова крыла, с курчавой бородой и вьющимися усами. Темные блестящие глаза горели энергией, обличая недюжинную силу воли. Иногда в этих глазах появлялось насмешливо хитроватое выражение, свойственное крестьянам – уроженцам Украины»²⁴.

После вынесения ему оправдательного приговора в мае 1918 г. Дыбенко был направлен на подпольную работу на Украине. В последующие годы он находился на различных командных должностях в Красной Армии, в 1921 г. участвовал в подавлении Кронштадтского восстания. В 1928 - 1937 гг. он командовал войсками Среднеазиатского, а затем Приволжского военного округа, в июне 1937 г. был назначен командующим войсками Ленинградского военного округа. В то время Дыбенко вошел в состав Специального судебного присутствия Верховного суда СССР, судившего Михаила Николаевича Тухачевского (1893-1937) и других советских военачальников. При Дыбенко в округе развернулся процесс массовых политических репрессий; в одном из докладов он сказал: «Часть врагов мы выловили и часть еще сидит и слушает. Но мы выловим всех»²⁵.

26 февраля 1938 г. Дыбенко был арестован и обвинен в том, что входил в руководящий центр антисоветской организации в Красной Армии, был связан с Тухачевским и являлся агентом иностранных разведок. 29 июля 1938 г. он был приговорен к высшей мере наказания и в тот же день расстрелян.